Посвящается И.Ф.
В тот год лето пришло весной. Наступил удушливо-знойный июнь. Раскаленный воздух больше напоминал русскую парную, чем благодатные дни раннего лета. Черные тучи ненасытной мошки вперемешку с другими окаянными насекомыми загоняли трудолюбивых селян в дома, не давая им взращивать хлеб свой насущный. Пытаясь разогнать эти тучи, люди, словно банными вениками, размахивали ветками, но,утомленные поражением, закутанные с ног до головы всевозможными одеждами, скорым шагом передвигались по селу, мечтая поскорее попасть в прохладное и безопасное жилище. Березы распустили свои молодые, липко-зеленые ароматные листья, как бы говоря: «Мы готовы к празднеству, рвите нас!» Был канун Святой Троицы…
В то лето мне с семьей довелось гостить у настоятеля монастыря, благочестивого игумена, священника мягкого в обращении, но строгого в молитве и службе, любимого не только клиром и сельчанами, но и людьми из разных краев.
Меня всегда поражала внешность этого человека. Он был высокий и худощавый. Болезненная бледность лица подчеркивала большие голубые глаза, которые смотрели на тебя изучающе внимательно, излучая искреннюю радость и любовь, вызывая чувство стыда за свою суетливую и весьма грешную мирскую жизнь. Клобук делал его еще выше, придавая монументальность всему облику, а мантия развевалась на ветру, словно крылья взлетающей птицы. Казалось, взмахни он руками, и тотчас воспарит над бренной землей. Кисти выглядывали из-под мантии и были похожи на иконописные руки святых: узкие и длинные. Всегда спокойные, они были созданы для молитвы и готовы к ней. Вы когда-нибудь видели портрет святителя Феофана Затворника? Так вот, этот человек поразительно был схож с ним.
Еще не была построена гостиница для паломников, поэтому нас поселили неподалеку от святой обители,в маленьком деревянном доме, в крохотной комнатушке, где нам четверым едва хватало места.
Сам же монастырь находился в низине на высоком холме. Виден он был за много верст, а неподалеку от его стен текла неширокая река, которая во время весенних паводков растекалась по долине, оставляя затопленными луга, кусты и дороги. Только дорожные знаки маячили над водой, как бы в недоумении спрашивая: «А что здесь делают лодки?»
Служивого и трудного народа в обители было мало, человек 12–15. Из них клир можно было пересчитать по пальцам… По этой причине на ежедневных службах находились все, включая и трудников.
Храм украшали накануне. Трепетная радость охватывала наши сердца,и чувство сопричастности общему благоделанию объединяло их в чистом стремлении угодить Всевышнему. В храме были слышны приглушенные голоса прихожан и клира. Тихим эхом разносился по нему шелест березовых ветвей. Сладко пахло ладаном и свечами, а горьковато – молодой листвой. Это был запах праздника. Каждый православный праздник пахнет по-особенному: Пасха – куличами, Преображение – медом и яблоками, Успение – елеем, Рождество – елью, Крещение – морозом, а Троица – березой.
