Степная сторона - Александр Эртель

Степная сторона

Страниц

5

Год

2011

«Вот и сейчас, в это мрачное время сумерек петербургского полдня, когда тусклый свет едва пробивается через грязные окна моей каморки, а на улице можно разглядеть только узкую полосу серого неба, похожую на колодец, и прохладные ветры пронизывают кости, а вдали раздаются неприятные звуки экипажей и гул копыт лошадей, а также голоса кучеров – в этот момент в моих мыслях возникают образы удаленной родины...»

Мне так жаль, что сейчас я нахожусь в этом угнетающем городе, далеко от своего родного места, где было тепло и уютно. Здесь, в этом стесненном пространстве квартиры, окруженной грязью и пылью, я обречен на единственный взгляд в окна, за которыми простирался бескрайний городской двор и клочок холодного, серого неба. И все, что я слышу – это назойливые звуки колесниц, треск и шум лошадиных копыт, а также громкие крики кучеров, наполняющие воздух своим энергичным зовом.

Но как только вспоминаю о своей отдаленной родине, сердце наполняется теплом и ностальгией. В эти мгновения воспоминания о прошлом с отчетливостью оживают в моих мыслях. Я вижу зеленые луга, на которых я играл в детстве, слышу шепот деревьев и пение птиц. И они, наши родные места, кажутся такими далекими и недостижимыми в этот мрачный, затхлый петербургский день. Но в моей душе всегда остается светлая нить надежды на возвращение куда-то домой, чтобы снова ощутить приветливый ветер и услышать звуки родной речки, которую я так любил.

Читать бесплатно онлайн Степная сторона - Александр Эртель

Не отличается живописным разнообразием природа степного края. Нет там высоких гор, красиво увенчанных многолюдными селам и торговыми городами, потонувшими в густой зелени садов; нет и многоводных рек, с ранней весны до поздней осени горделиво несущих и дерзко свистящие пароходы, и неуклюжие дощаники>{1}, и грациозные расшивы…>{2} Нет и стекловидных озер, поэтично сверкающих среди тихих лесистых берегов, – озер, усеянных веселыми островами, богатых рыбою, чистых и глубоких… Нет ничего этого. Ни красою Поволжья, ни угрюмою прелестью замосковского северного края, ни диким величием глухого Полесья не влечет к себе моя родина. Куда ни глянешь – все поля да поля… Мелькнет осиновый куст, засинеет далекий лес, зачернеют на горизонте два-три кургана, блеснет на солнышке степной прудок или поросшая коблами речка, бросится в глаза барская усадьба с ярко-зелеными и красными кровлями своих построек, вспыхнут там и сям позолоченные кресты сельских церквей, выглянет серым пятнышком купеческий хутор – и опять поля, поля…

И народ не из бойких населяет эти поля. Угрюмая низменность и томительное однообразие края словно отозвались на нем. Нет в нем той разбитной юркости бывалого человека, которою щеголяет ярославец, нет и смышлености подмосковного жителя; не блещет он сметкою и талантливостью наторевшего в отхожих промыслах рязанца, не обладает находчивостью костромича, оборотливостью владимирца, стойкостью и энергией сибиряка. Он не поет тех исторических песен, которыми славится Поволжье; он не помнит ни Стеньки Разина, ни Ермака Тимофеевича; в его песнях и сказках нет тех преданий, которыми так богаты украинские думы, олонецкие былины, поволжские песни. Вольная воля, богатырская сила, молодецкая удаль, насколько они выразились в коренном, старорусском эпосе, неизвестны ему. Его предания не поэтичны. В них, повторяю, и помину нет ни о Владимире Красном-Солнышке с его сильно-могучими богатырями, ни о новгородских укшуйниках>{3}, то разбивавших богатые торговые суда, то ретиво ратовавших за вече, за свободу, то заселявших суровое Поморье, – ни о понизовой вольнице с ее отчаянными атаманами и удалыми есаулами, разъезжающими в разукрашенных косных лодочках>{4} вдоль по матушке по Волге…

Конец ознакомительного фрагмента.