Проект Эйнхерий. Охотник вне времени

Свартальфхейм.

Проклятые активнее всего ночью: если предстоит бой с ними и есть возможность выбирать – не стоит идти в темное время суток. Тьма – время их активности, время, когда они питаются. Это святая истина для миров Митгарда не работает в мирах Свартальфахейма. Здесь жизнь возможно только под землей, и полумрак ее – вечный спутник.

Соединительные коридоры узки – броня плеч едва-едва не цепляется за каменистые стены, покрытые слизистым налетом, в котором копошатся плотоядные опарыши мясных жуков – верный признак поражения места антиматерией. Собственные глухие шаги, несмотря на гидравлические прессы доспеха, которые делают трехметрового, многотонного гиганта не более шумной, чем, если бы шел обычный человек, кажутся оглушительными. Проклятые близко: я чую их присутствие и страх – они знают, что я иду за их жизнями, потому что их время настало. Потому что по-другому и быть не может, если ты посмел злоумышлять против жизни и Верховного. Его воля – закон, его гнев и немилость – гибель для оступившегося. Так было и так будет. И я, эйнхерий девятого круга, одна из многочисленных рук ЕГО воли, прослежу лично, чтобы так было и здесь.

Под ногами обрывки чужой гнилой плоти и осколки костей – хищные твари успели, как следует поразвлечься здесь. Я чую кровь тысяч загубленных жизней и энергии душ – сколько времени Тьма здесь питалась? Год или десятилетия? Достаточно долго, чтобы место было прозвано «Проклятым» у местных, но не достаточно долго, чтобы загубить всю планету. Сканеры шлема фиксируют на стенках царапины разного периода времени и существ разных размеров и силы. Сотни и сотни строчек информации идут сплошным потоком слева от основного экрана зрения, с такой скоростью, что обычный человек с трудом успел бы заметить даже мельтешение букв, но мне, эйнхерию, они рисуют всю доступную информационную картину этого места. Мы видим по-другому, не как люди. И человеком, я, эйнхерий К117, уже давно не являюсь: человек, даже под искусственными усилителями и вживленными имплантами, просто не смог бы выжить в этих глубинных недрах чуждой планеты с чуждым воздухом и средой. А мне нужно не просто выжить, но и зачистить этот рассадник заразы, прекратив охоту проклятых за энергией душ, а потому по соединительным проводам и трубкам внутри живого доспеха течет не только энергия, поддерживающая и управляющая ими, но и я сам. Его стальные пальцы силовых клешней – мои пальцы, датчики движение и слуха – мои уши, его бронированная, сверхпрочная поверхность с напылением агрессивно заряженных нанитов-стирателей – моя кожа. Передатчик на голове слабо пискнул, доставив информацию – мои братья, ничего не нашли по другим туннелям и спешат за мной. Слишком далеко. Мы разделились сутки назад, хотя в иной жизни я бы такое решение назвал глупым. Тысячи и тысячи миров нуждаются в нашей помощи, и у нас нет времени делать все так, как хотелось бы. Время – самый ценный источник в нашей войне. Кроме того даже один эйнхерий компании «Заслон» спец. Отдела О.Д.Н. – это сила, с которой не так-то легко совладать даже с помощью тяжелого вооружения, при подавляющем численном превосходстве противника.

Узкий коридор сменяет обширная, почти километровая в поперечнике пещерная полость с каменным лесом в низине, подсвеченная призрачно фиолетовым светом кристаллов иного мира. Потолок пещеры, находящийся в добрых двух сотнях метров над головой усыпан малыми кристаллическими, фосфоресцирующими самородками, что светят как звезды – это даже красиво, если не обращать внимания на пульсирующую тьму в низине, что скользит со скоростью бегущей лошади к нему на встречу. Началось! Сотни ревущих, свистящих и воющих тварей несутся ко мне: солдаты Проклятых, жалкие кровожадные твари! Отрыжка Йотунхейма самого низкого ранга. Компания Л. О. К. Интертеймент трудится не покладая рук на жниве террора, и каждая тварь – не похожа на собрата своей уникальной сущностью рукотворной мутации враждебного разума. Они опасны мне своим числом и бесстрашием: их нельзя ни переубедить, не обмануть – они будут защищать своих хозяев до последней капли крови. Ничего другого и не ждал от безмозглых, плотоядных тварей, чья агрессия выкручена до максимума.