Заклеймённые. Перепутье

Вновь темно, и на многие мили нет ничего вокруг, только ветер бушует в пустоте, и ни слова, ни неба, ни тверди земной, лишь тишина… Рейду не одиноко, не страшно, он стал спутником безразличия по этим долгим снам. В какой-то мере ему нравились такие ведения, ведь порой в его памяти всплывала правда, здесь он помнил, что было в тот день, когда Розалия лишила его воли.

– Я жил ради вашей смерти, – сказал он ей, и это признание Рейд может вспомнить только в этом сне.

Все кроме Розалии думают, что воин желал её возрождения, и когда он проснётся, то сам будет уверен в этом. Но Рейд преследовал иную цель: уничтожить всё, что связывало её с жизнью, а это крылья Магиэра, которые олицетворяли четырёх Жнецов, наделённых магией Розалии и сам Рейд, которому она дала магический дар. Если отрубить Магиэру крылья, он потеряет свою силу, а Жнецы погибнут и вырвавшаяся на свободу магия тёмной госпожи вывела бы свою хозяйку из забытья. Если властелин умрёт прежде, чем лишится крыльев, то Жнецы не исчезнут и рано или поздно магия Розалии, что жила в них, всё равно нашла бы свою госпожу и освободила её.

Рейд думал, что сумеет отрубить властелину крылья, успеет собрать вылившуюся магию, а потом пронзит своё сердце заклятым мечом, чтобы сила Розалии исчезла с земли, но Магиэр сохранил два крыла и всё пошло не по плану. Розалия попыталась проникнуть в этот мир, однако, чтобы вернуться к жизни ей было недостаточно вышедшей из двух крыльев магии, она заимствовала некогда подаренную Рейду силу, завладела его разумом и смогла выйти на свободу.

Рейд помнил только это и больше ничего, а, проснувшись, и вовсе всё забудет, пока вновь не попадёт в свой кошмар.

Он сделал шаг в темноту и канул в очередные воспоминания, на этот раз Рейд попал в своё детство.

Он жил с матерью и младшей сестрой. Жилище их было полуразвалившимся с широкими окнами и соломенной крышей, но Рейду не было ничего дороже своей семьи и дома. Солнечными днями мальчик любил лежать на деревянном трухлявом крыльце и через проделанную в кленовом листке дырочку смотреть на небо. Ему было интересно возиться с сестрой, пока мама относила на продажу пряжу. Рейду нравилось, как скрипели ночью старые половицы, когда мама подходила к его кровати посмотреть, уснул он или нет, и если мальчик не спал, то негромко напевала:

«Тише-тише, ты слышишь? Шорох в прохладной бархатной тьме. То музыка снов, что из ночи идут на встречу к тебе. Ты засыпай и не бойся, я буду рядом с тобой. Солнце к нам утром вернётся, спи, мой хороший, родной. И холод тебя не коснётся, я буду вечно с тобой…»

Ему было шесть лет, когда утром его разбудила встревоженная мать.

– Вставай, скорее! – подняла она его и открыла оконные ставни. – Бери сестру и убегай, я найду вас, всё хорошо, – женщина опустила через окно светловолосую девочку и подтолкнула сына: – поторопись!

Громкий стук заставил их обернуться. Выбив двери, в дом ворвались два воина.

Мать прижала к себе Рейда, её прямые чёрные волосы щекотали его щёку.

– Вам выпала честь отдать сына на служение Розалии, – провозгласил облачённый в доспехи темноволосый мужчина, – он будет выращен для армии госпожи и станет её воином, – подошёл он ближе.

– Прошу вас… – вжалась женщина в стену, обнимая крепче сына. – Не надо… Уйдите!