Моя милая ужасная невеста

ПРОЛОГ
Я замерла с открытым фолиантом в руках и прислушалась. За книжным стеллажом кто-то возился, но ряды старых гримуаров надежно скрывали незваных гостей. Тоненько и противно, словно призрак из академического подземелья, захихикала девушка. Прозвучал мужской шепот, говорящий неразборчивые непристойности. И все встало на свои места!
Голос Закари Торстена я узнала бы даже в тяжелом похмелье, спросонья и в полуобморочном состоянии. Он единственная у нас такая… звезда! Исключительный бабник (общеизвестный факт) и главный недоумок академии темной магии Деймран (факт, известный только мне). С другой стороны, чего ждать от Торстена? У них весь клан удручающе безнадежен.
Стеллаж содрогнулся. Пара книг угрожающе выдвинулась, заставив меня отступить на шаг. Никак девицу притиснули к полкам. Противное хихиканье переросло в стон. Я с большим осуждением посмотрела на гримуары и громко кашлянула, давая понять, что на галерке имеются зрители. Возня немедленно прекратилась.
— Зак, здесь кто-то есть, — в панике прошептала девушка.
— Тебе показалось, милая, — промурлыкал в ответ он.
То есть узнать имя очередной пассии герой девичьих снов не сподобился. Или уже забыл. У него вообще большая беда с запоминанием женских имен. Неудивительно, учитывая стремительную сменяемость подружек.
Пришлось еще пару раз кашлянуть. Если у Торстена проблема не только с памятью, но и со слухом, ему можно только посочувствовать. Но ни сочувствовать, ни изображать приступ чахотки не пришлось. Девушка, судя по неразборчивым тихим репликам, заартачилась. Раздались быстрые шелестящие шаги. Парочка удалилась.
Воцарилась идеальная тишина. Я было сосредоточилась на открытой странице с заклятьем, как внезапный шорох за спиной заставил напрячься. Пальцы вспыхнули яркими разрядами. По желтоватым распухшим страницам черного гримуара закономерно поскакали искры.
Когда владеешь обеими магическими стихиями, инстинктивно защищаешься той, что сподручнее. Правши всегда бьют правой рукой, так? Вот и у меня светлая магия ведущая. Но заклятье пришлось погасить, пока гримуар не озверел и не начал плеваться дымом в лицо. Волосы провоняют гарью, за седмицу не отмоешься.
Я повернула голову. В проходе, скрестив руки на груди и привалившись плечом к стеллажу, стоял Закари Торстен собственной персоной. Отправил подружку куда-то там и надумал проверить, кто испортил ему свидание. Проверил, недоумок?
Он был высок, строен и по-своему красив. Видимо. Я правда не уверена. Ведь на что-то девушки клевали, раз вставали в очередь за отменным бабником, как за воздушной булочкой с заварным кремом (вспомнила и есть захотелось). Иссиня-черные волосы длиной до подбородка были убраны за ухо. Карие глаза смотрели нагло, уголки пунцовых губ едва заметно изгибались.
— А… это ты, — проворчала я и, захлопнув фолиант, убрала его на полку.
Все равно сейчас взбесит и заниматься расхочется. Зато захочется одаривать мир светлой благодатью, но желание причинять добро плохо совместимо с учебой. Особенно в библиотечной башне со старыми перекрытиями и сотнями пыльных книг.
— Сентябрь, сентябрь, — Торстен насмешливо поцокал языком, — нарушаешь правила и трещишь разрядами?
— Сказал человек, только что устроивший публичные обжимания, — протянула я с ехидной улыбкой.