Лучшие враги

ПРОЛОГ
Прятаться в шкафу было плохо — места мало, дверцы закрывались неплотно, и появлялась реальная угроза оказаться раскрытой. Недавно я нашла новое убежище за козеткой в стенной нише. Козетка давно на ладан дышала и в галерее стояла исключительно для заполнения места. Я уже два раза за ней укрывалась и ни разу не поймали. Жаль, что сегодня не успела добежать.
Дверь классной комнаты раскрылась неожиданно, с тревожным скрипом. Я поджала коленки к подбородку и ненадолго затаила дыхание, стараясь получше расслышать шаги: тяжелые, легкие, стучат ли каблуки? Кто это вообще явился и по мою ли душеньку?
Человек ходил туда-сюда по комнате, выдвигал ящики, открывал полки — видимо, что-то искал. Без раздражения, неторопливо. Вдруг он остановился напротив моего убежища и заслонил собой тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь щелку между створками.
Господи, путь он просто пройдет мимо. Очень-очень прошу!
С высшими силами у нас никогда диалог не складывался: они или страдали глухотой, или игнорировали именно меня. В этот раз молитвы вновь не помогли, и дверцы резко раскрылись. В шкаф хлынул чистый дневной свет классной комнаты.
От внезапной острой паники я отпрянула к стене, инстинктивно стараясь увеличить расстояние. Однако тайник раскрыли вовсе не кузины и даже кузен Вайрон, у которого появлялось буквально собачье чутье, когда дело касалось поисков «трусишки Энни». Сверху вниз колючим взглядом меня изучал воспитанник деда Парнаса.
Высокий, худощавый, русые волосы собраны в небрежной пучок, заколотый деревянной палочкой-булавкой. В мочке уха висела сережка, как у девчонки. Я не очень-то понимала, зачем парню в ухе кольцо, но не мне, честно говоря, судить. Если бы он вставил сережку в нос ему бы и слова никто не сказал. Калеб не был нам даже дальней родней — посторонний мальчик, после смерти его родителей привеченный в замке. Он и вел себя как посторонний, но в отличие от меня, его любили и никогда не называли «приблудышем».
Вообще, он здесь почти не жил — второй год учился в магической академии и приезжал только на каникулы. Я слышала, как кузина Арветта говорила, будто Калеб чудовищно красивый. Не знаю, что насчет красивого, но мне он точно казался чудовищем. Пусть он и умел притворяться нормальным получше остальных, монстра, живущего внутри, выдавал холодный, высокомерный взгляд. И я старалась держаться от приемыша подальше. Даже сейчас хотелось выдавить лопатками спинку шкафа, чтобы увеличить дистанцию.
— И долго ты собираешься прятаться в шкафу, Эннари? — тихо спросил он.
Долго, всю жизнь! Люблю, знаешь ли, замкнутые пространства!
А еще мы оба знали, что в это замкнутое пространство, меня заставила спрятаться вовсе не веселая игра в прятки с кузенами. Если из всех детей Истван только у {нагулянной} внучки великого светлого мага Парнаса пока еще не пробудился дар, то пиши пропало! В нашем замке, как на петушиных боях, выживал сильнейший. Я была самая слабая…
И приблудная.
Вот же заклинило! Это от сильного нежелания оказаться выданной.
Из коридора донесся безнадежно ломающийся голос Вайрона:
— Эбби, уверен я ее видел где-то здесь! Может, она забежала в классную комнату?
Калеб обернулся через плечо, потом вопросительно посмотрел на меня. Я кусала губы и мысленно молила, чтобы он промолчал. Не надо помогать, не надо вмешиваться — ничего такого не надо! Просто закрыть шкаф и уйти из классной комнаты, а если вдруг походя проснется человеколюбие, то сбить стаю со следа и отправить куда-нибудь подальше в замковое подземелье. Пусть они там всласть побродят под хоровое всхлипывание Люсиль и Арветты.