Венгерская рапсодия

В первую же ночь в Будапеште, проснувшись, я обнаружила незнакомого мужчину в своей постели.

Решение приехать сюда было принято поспешно, и мне не хватило времени побольше узнать о городе, поэтому я плохо представляла, чего ждать, однако сейчас была почти уверена, что в любом случае это ненормально. У меня были кое-какие представления о гуляше, цыганах-скрипачах и потрясающей архитектуре XIX века, а вот о незнакомых мужиках в своей постели – почти никаких.

В лучах зари, пробивавшихся через неплотно закрытые ставни, я, аккуратно повернувшись, чтобы не разбудить мужчину, попыталась рассмотреть его лицо и тело. Судя по изгибам одеяла и торчащим из-под него ступням, он был высокого роста и хорошо сложен. Во сне его лицо казалось спокойным и трогательным, но мне представлялось, что обычно оно высокомерное и даже жестокое, хотя, возможно, это были мои предрассудки относительно мужчин с большими усами. В моем воображении к таким усам непременно прилагался штык. Пухлые губы под этими зарослями присвистывали при выдохе. У него были длинные ресницы и густые темные волосы. Как и большинство венгров, встретившихся мне по дороге из аэропорта, этот был красавчиком.

Но какого черта он здесь делает?

Исключительно осторожно я попыталась отодвинуться от него. Левой пяткой я касалась края матраца, пальцы сгибались в сторону пола. Как раз в тот момент, когда я старалась отодвинуть от него свои бедра, он обрушил мне на грудь свою огромную ручищу. Она оказалась такой тяжеленной, что пришлось отказаться от тщетных попыток тихо выйти из этой щекотливой ситуации и закричать.

Он хрюкнул и пробормотал что-то совершенно невразумительное, после чего его веки поднялись; я приложила максимальные усилия, чтобы выбраться, но эта рука была просто смертельно тяжелая, так что пришлось с силой ударить его в голень и попытаться укусить.

Он проснулся.

За этим последовал момент настоящего кошмара, я была уверена, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, он уставился на меня, в его взгляде читался тот же шок и ужас, что и в моем, это странным образом успокаивало.

Он вскочил и ткнул в меня указательным пальцем.

Не знаю, что он говорил, поскольку не понимаю по-венгерски, и, мало того, я была слишком занята, выпрыгивая из кровати, пятясь вдоль стены и изо всех сил сдерживая вызванные паникой рвотные позывы.

Он снова заговорил, поднимаясь на колени, так что простыни скрывали его по пояс, выставляя обнаженную грудь и золотые цепи на шее. У него и правда было спортивное тело. Жаль, что он, вероятно, чокнутый маньяк, охотящийся за одинокими женщинами в их будапештских постелях.

На этот раз я поняла одно слово – «Джоди».

– Джоди! – повторила я и закивала. – Она уехала.

– Ты понимаешь по-английски?

Я кивнула.

– Джоди уехала? Что ты имеешь в виду?

– Она уехала на озеро Балатон, на месяц. Вы знаете ее?

– На озеро Балатон? С кем?

– Я не знаю. Встретила какого-то парня. Простите. Вы ее… бойфренд или вроде того?

– Кто я? Кто, черт возьми, ты такая?

– Я первая спросила. И думаю, я имею право знать, что незнакомые мужчины делают в моей постели.

– Это моя квартира – ты и отвечай.

Я опешила, даже на секунду рот раскрыла от удивления. Его квартира? Тут я вспомнила про записку, которую Джоди оставила на столе. «Ты всегда сможешь договориться с хозяином квартиры, если будешь с ним помягче. На первый взгляд он немного суров, но в душе милашка». Как же она его назвала? Она написала мне его имя, но я не запомнила, оно было странным, и я понятия не имела, как оно произносится.