После секса жизни нет

Катя открыла дверь с тем же выражением, с каким она обычно подписывала постановление об аресте: твёрдо, без иллюзий и с ноткой усталой победы. Щелчок замка был почти торжественным, цепочка лязгнула, как эхом старых решений, и лишь потом на её лице проявилась настоящая улыбка – не для клиентов, не для соседей, а только для этих трёх.

– Проходите, гражданки. Алименты ещё не пересчитала, но вино на столе, свечи зажжены, право на личное мнение восстановлено. Вечер официально признан терапевтическим.

Сзади послышалось осторожное постукивание каблуков – это Юля, в своей светлой рубашке, джинсах и с неизменной холщовой сумкой, в которой прятались авокадо, киноа и банка, гордо помеченная этикеткой: «веганское умами – вкус, способный исцелить тоску».

– Я принесла киноа, безглютеновые чипсы, греческий йогурт, немного микрозелени и вот это, – она потрясла банку. – Оно даже разбитое сердце делает сочным. Проверено: три клиента, один бывший – все сказали «ммм».

– Надеюсь, бывший не подавился, – буркнула Катя, захлопывая дверь. – А то опять звонки из морга. И объясняй потом: это не душевное убийство, а просто спецприправа.

Юля закатила глаза, но слегка улыбнулась. Её глаза, уставшие, но добрые, изучили квартиру: как всегда – безупречный порядок, свечи расставлены по фэншую, бокалы выстроены по парам, как будто вино будет пить сама пара – страсть и трезвость.

В следующую секунду дверь затряслась от грохота. Вошла Ольга. Вернее, ввалилась – с рюкзаком за плечами, ботинками, будто она только что вышла из экспедиции по пересечению мужского инфантилизма.

– Если это не сало и не водка, я разворачиваюсь, – заявила она вместо приветствия, громко шмякнув ключи на комод. – Катя, микроволновка жива? Или ты до сих пор греешься теплом своей юридической правоты?

– Всё работает, кроме демократии и веры в мужчин, – отрезала Катя. – Плечо болит, голос осип, но дух боевой. Как обычно.

Ольга уселась, не снимая куртки. Её лицо выражало смесь усталости, иронии и абсолютного равнодушия к формальностям. Она была той, кто сначала режет, а потом спрашивает – не только на работе, но и в жизни.

Последней появилась Ася. В пальто с запахом, в берете цвета «вино на закате», с серьгами в форме театральных масок и глазами, полными недосказанного сценария.

– Ну что, дамы? Кто на этой неделе познал плоть, утратил достоинство или хотя бы перестал есть по плану? Я допускаю даже банку сгущёнки в одиночестве и плач под видео с котами. Главное – быть честной.

– Я не написала бывшему. Ни разу. – Юля торжественно поставила бутылку на стол. – Неделя чистоты. Я готова к вручению ордена Зрелости.

– Ты написала его собаке, – вставила Катя. – «Передай папе, что он мудак». Это как минимум эмоциональное насилие.

Ольга расстегнула куртку, достала банку пива, шумно открыла. Булькнуло, как что-то в душе.

– Всё. Клуб «Секс за 30» официально открыт. Устав, печать, кодовое слово – «лубрикант». Кто за?

– Я бы повесила табличку: «Без шуток о биологии не входить», – кивнула Катя.

– А зря! – оживилась Ольга. – Сегодня на приёме девочка: «Доктор, у меня сухо…» – «Сколько лет?» – «Восемнадцать» – «Ты просто не любишь его, милая».

Юля покраснела, смешавшись между эмпатией и недовольством:

– У неё, может, гормоны…