Волчья забава

Страх… Он бывает разным – внезапным, паническим, периодическим, иногда приходящим или постоянным. Мой был липким, пугающим и всеобъемлющим. Это чувство проникло в кровь, плотно засело в сердце, лишая возможности свободно дышать. Кажется, что даже во сне оно не отпускало меня.

Каждый раз, глядя в черные глаза своего дяди, в которых клубилась тьма, я испытывала только одно желание – убежать, как можно дальше, но увы… Как незамужняя самка я должна была жить в доме ближайших родственников и во всем им подчиняться.

Отец погиб еще до моего рождения. По словам родни: «Этот недостойный плешивый волчара был плутом, прохвостом, да и смерть его вполне заслужена и ожидаема. Он всю жизнь ходил по краю лезвия и кончина была вопросом времени». Что сделал папа? Я так и не узнала, но ни разу не слышала о нем ни одного хорошего слова. Да что там говорить, даже имя этого волка было скрыто тайной. Дядя каждый раз, вспоминая о нем, морщился и говорил, что родственнички повесили ему на шею головную боль.

Мама перешла за грань в ту ночь, когда я родилась. Ее измотанный организм просто не выдержал тяжелых родов. Хотя, мне кажется, она безумно любила отца и поэтому ушла вслед за ним.

Оборотни никогда не бросали щенков своего рода, и дядя был вынужден взять в семью сироту. Он приходился моей матери двоюродным кузеном. Неожиданно свалившийся младенец ему радости не принес, но ослушаться приказа альфы стаи Потап просто не посмел. Так, я оказалась в доме родственника, которому лишь мешала.

Сколько себя помнила, в мой адрес летели только постоянные укоры. В семье дядьки я невольно стала прислугой. В мои обязанности входило следить за домом, ухаживать за его родными детьми, выполнять просьбы тети Лили и работать на участке.

Но у дяди Потапа на мою судьбу были большие планы. Вечерами, выпивая на террасе холодное пиво, он делился с супругой своими мечтами:

– Вот вырастет Вероника, подберу ей мужа. Крепкого сильного богатого волка, готового за молодую жену заплатить много денег.

Каждый раз слыша это, я в страхе сжималась, прекрасно понимая, что у родственника хватит совести устроить аукцион на юную волчицу. Он просто продаст меня какому-нибудь старому оборотню, который с радостью возьмет в дом молодую жену и сделает из нее свою игрушку. Оставалось надеяться, что в день совершеннолетия, когда мой зверь обретет силу, я смогу попросить защиты у альфы.

Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… Годы стремительно летели. Каждый раз рассматривая меня, дядя довольно цокал и радостно потирал руки, с нетерпением ожидая пробуждения волчицы. Он буквально считал дни до моего восемнадцатилетия, искренне веря, что я не посмею оспорить его решение и молчаливо стану супругой того, на кого он укажет.

Обычно у оборотней зверь проявлял себя в раннем возрасте, а потом засыпал и развивался параллельно с ребенком, сливаясь с ним разумом, становясь единым целым. Но со мной что-то пошло не так. В положенный срок волчица не проснулась, хотя первый оборот в два года у меня прошел, как и у всех детей.

Узнав об этом, дядя пришел в небывалую ярость.

– Бракованная, – топал он ногами, швыряя в меня все, что попадалось под руку – статуэтки, вазу, бокал из-под пива, пустую бутылку…– Дрянь, такая же, как и мать. Испортила мне все планы! Вот что значит, дурная кровь… Пошла прочь, дворняжка!