Философ

1 глава

– Ну, началось…Широколобый коренастый молодой человек с раздражением смотрел в монитор старого ноутбука, с крышки которого уже давным-давно стёрлось название.

Щёки, изрытые оспинами, нервно подёргивались. Крупный шершавый нос при этом тоже не оставался без движения.

Молодой человек с досадой стукнул по пыльному деревянному столу кулаком и с раздражением захлопнул крышку ноутбука.

– Димка, что ты там опять долбишь? – донёсся из кухни голос матери.

– Мать, отстань, а? – крикнул в ответ Димка и обречённо увалился на старый пошарпаный диван.

Слово «мать» Димка взял у Горького. Димке показалось, что его мать очень похожа на Ниловну своей отвагой и любовью к нему, Димке. Поэтому, детское «мама» ушло в прошлое. Да мать, в принципе, и не возражала. Сейчас она готовила щи на кухне.

В Димкиной комнате воняло копчёной селёдкой и дешёвым китайским одеколоном, которым Димка хотел заглушить запах рыбы, но это не получилось. Димка сам был виноват в этом. Сам притащил в комнату куски селёдки, чтобы не мешать матери на кухне, ведь мать сегодня была выходная и имела право на личное пространство.

По старым тёмно-голубым обоям ползала жирная муха, откуда она взялась, сказать было трудно, ведь жили они с матерью не в глухой тайге, а, как-никак, в самой столице. Наверное, эта муха появилась специально, чтобы окончательно испортить Димкино настроение.

В проёме двери показалась грузная уставшая женщина, похожая на Димку, с таким же мясистым лицом, изрытым оспинами.

Димка лениво повернул в её сторону голову:

– Мать, только не начинай, а? Я ж говорил, что комп давно менять надо. А теперь он сдох и с ним сдохла моя надежда на будущее.

Женщина приподняла верхнюю пухлую губу, готовясь вылить на сына тираду славословия.

– Ну мать, ну по-братски, давай помолчим, а?

А потом, внимательно посмотрев на неё, Димка выдал:

– Как же мало у нас красивых людей в стране. На улице… В метро… много гадких морд. Просто жесть. Те, кто помоложе, ещё ничего. А те, кто постарше, – страшные заезженные непородистые лошади. А мы с тобой, мать, тоже страшные. Да и отец был не красавец, – тоскливо вздохнул Димка.

– Ну ты отца-то не тронь, хотя бы. Он уж как три года там.

Мать ткнула пальцем в направлении потолка.

– А мы с тобой… ну что ж, не мы выбирали, какими нам родиться. Я уж сорок три года живу и плюнула на красоту. За всеми труповозка приедет, и за красивыми, и за уродами.

– Ты права, мать. Мне кажется, что я уж под сотенку здесь таскаюсь по земле, – Димка усмехнулся некрасивыми толстыми губами.

– Ну что ты несёшь опять? – стала раздражаться женщина. – Тебе всего-ничего шестнадцать стукнуло.

– Тебе, мать, не понять меня. Я ж инопланетянин.

– Дурак ты, а не инопланетянин. Иди лучше мусор выбрось.

– Как банально ты мыслишь, жаль мне тебя.

– И чего ты про метро вспомнил? Бываешь в нём раз в год под расход.

– И то верно, – сказал Димка.

Он лениво проскрипел диваном и нехотя поплёлся на кухню за мусором.

Кухня три на четыре – развернуться негде. Справа, у стены – белый стол, с облупившейся полировкой. Он стоял здесь ещё со времён СССР, его покупал дед. Деда уже не было, а стол был. Слева у стены – подобие кухонного гарнитура, уже скрипучее и вонючее.

– Мать, что у нас так везде гадко? Ремонт со времён семидесятых ещё. Жесть же в квартире.