Дневник чумного года. Роксана. Пересказ на английском языке с параллельным переводом

Редактор Ричард Грант

© Даниэль Дефо, 2025

ISBN 978-5-0068-7343-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

In the year 1665, the great city of London was a bustling hive of life, with its narrow streets crowded by merchants, craftsmen, and families going about their daily routines.

В 1665 году великий город Лондон был кипящим ульем жизни, с узкими улицами, заполненными купцами, ремесленниками и семьями, занятыми повседневными делами.

The Thames River flowed steadily, carrying ships from distant lands, and the air was filled with the cries of street vendors and the clatter of horse-drawn carts.

Река Темза текла неуклонно, неся корабли из дальних стран, а воздух наполнялся криками уличных торговцев и стуком конных повозок.

But whispers of a deadly shadow began to creep in from afar.

Но шепот смертельной тени начал прокрадываться издалека.

News arrived from Holland, where a terrible plague had struck, killing thousands.

Новости пришли из Голландии, где страшная чума поразила, унеся тысячи жизней.

People in London spoke of it in hushed tones, wondering if it would cross the sea.

Люди в Лондоне говорили об этом приглушенными голосами, гадая, пересечет ли она море.

At first, it seemed like a distant threat, something that happened to others.

Сначала это казалось далекой угрозой, тем, что случается с другими.

The king and his court paid little attention, and life continued as usual.

Король и его двор мало обращали внимания, и жизнь шла своим чередом.

I, a saddler by trade, living in the parish of St. Botolph’s, Aldgate, decided to stay in the city despite the rumors.

Я, седельник по ремеслу, живущий в приходе Святого Ботольфа в Олдгейте, решил остаться в городе, несмотря на слухи.

My brother had urged me to leave for the countryside, where our family had a small estate, but I felt a strange pull to remain.

Мой брат уговаривал меня уехать в деревню, где у нашей семьи было небольшое имение, но я ощущал странное притяжение остаться.

Perhaps it was fate, or maybe curiosity, but I chose to witness what was to come.

Возможно, это была судьба, или любопытство, но я выбрал стать свидетелем грядущего.

I kept a journal, noting down the events as they unfolded, hoping it might serve as a record for those who came after.

Я вел дневник, записывая события по мере их развития, надеясь, что он послужит записью для тех, кто придет после.

The first signs appeared in December 1664, when two Frenchmen died mysteriously in a house on Long Acre, near Drury Lane.

Первые признаки появились в декабре 1664 года, когда два француза загадочно умерли в доме на Лонг-Акр, недалеко от Друри-Лейн.

The doctors called it the plague, but the authorities hushed it up, not wanting to cause panic.

Врачи назвали это чумой, но власти замяли дело, не желая сеять панику.

Bills of mortality, those weekly lists of deaths printed and distributed, showed only a few suspicious cases at first.

Списки смертности, те еженедельные перечни смертей, печатаемые и распространяемые, сначала показывали лишь несколько подозрительных случаев.

People said it was just the usual fevers or spotted sickness.

Люди говорили, что это просто обычные лихорадки или пятнистая болезнь.

But by early 1665, more deaths were reported in the outlying parishes, like St. Giles in the Fields and St. Andrew’s, Holborn.