Все жанры Все авторы
Букгенбенское приведение - Анатолий Буйкевич

Букгенбенское приведение

Страниц

15

Год

2025

В бескрайних залах вечно существующей библиотеки, где каждая страница наполнена не просто текстом, а живыми воспоминаниями, обитает призрак по имени Гутен Штрасс фон Букгенбен. Его цепи, словно древние знаки, не символизируют лишение свободы, а отражают потерянные мечты и забытые судьбы. Когда этот магический мир неожиданно открывается для мальчика, обладающего необычной судьбой, начинается захватывающее путешествие, привести его через свет и тьму, свободу и проклятие воспоминаний.

Вместе они создают уникальную ткань повествования, в которой слова обретают жизнь, а заброшенные идеи находят свой голос. «Букгенбенское Привидение» — это не просто история о призраках и старинных книгах, но глубокая философская одиссея, касающаяся выбора, ответственности и силы памяти. Этот рассказ заставляет задуматься о том, как наше прошлое формирует настоящее и как осознанное творчество способно освободить даже от самых тяжёлых оков.

Приготовьтесь к удивительному путешествию, которое, без сомнения, изменит ваше восприятие не только литературного искусства, но и самого себя. Это история о том, как на первых страницах вечной библиотеки можно найти ответы на вопросы, которые мучают нас в повседневной жизни. Погружаясь в этот волшебный мир, вы сможете не только открыть новые горизонты, но и descubrir скрытые пласты своей собственной души.

Читать бесплатно онлайн Букгенбенское приведение - Анатолий Буйкевич

Не тот, кто умер, а тот, кого забыли

Это был не замок. Это была библиотека, слишком старая, чтобы помнить своё имя.

Полки, как готические кости. Книги, как могилы мыслей. Паутина свисала с потолка, словно наброски забытого плана мироздания.


И среди этого книжного кладбища обитал Он.

Не мертвец, но и не живой. Призрак предисловия.

Звали его – Гутен Штрасс фон Букгенбен. Бывший библиотекарь, ныне – цепной дух, осуждённый вечно бродить меж томов, которые никто не открывает.


«Тот, кто не был дочитан, не может покинуть эту строчку…»


Он не пугал. Он звенел. Цепями из сломанных цитат.

Фразами, вбитым в плоть.

Запятыми – вместо крови.


Каждую ночь он пытался вспомнить, за что был проклят.


Возможно, за то, что переписал историю.

Возможно, за то, что сохранил истину, когда требовалось её сжечь.

А может – за то, что вырвал страницу из чужой судьбы, чтобы вставить её в свою.


Стук.

На лестнице.

Шаги. Детские.


Кто-то пришёл.


Он – не читатель. Он – случайный свидетель. Мальчик.

И библиотека затрепетала:


"Внимание – единственный способ воскресить забытое."

Цепи цитат

Он не знал, когда впервые надел их.

Может, в тот день, когда вычеркнул первую правду из школьного учебника.

А может, когда поставил запятую – там, где должна была быть точка.


Цепи были не из металла.

Они состояли из недочитанных строк,

из слов, вырванных из контекста,

из цитат, которые использовали не по назначению.


«Истина не нуждается в кавычках», – гремела одна из звеньев.


Другое повторяло:


«Читатель – лишь временный владелец смысла».


Третье, шипя, утверждало:


«Цензура – это выбор страха».


Каждое звено – чья-то мысль,

переиначенная, исказившаяся, забытая.

Их было тысяча.

Может, миллион. Он не считал.


Когда он двигался – они отзывались эхом.

Звяк… звяк… звяк…

Как будто всё человечество шептало:


«Я хотел бы быть понятым… хоть раз».


Иногда он пытался сорвать цепи.

Но стоило вырвать одно звено – из него вытекала история.

И он вспоминал момент, который не должен был помнить:

как женщина в старой типографии тихо плачет над отредактированным письмом мужа,

как мальчик сжигает дневник, чтобы никто не узнал, что он чувствовал,

как министр вычёркивает имя из доклада, чтобы сохранить власть.


Он носил их не как наказание.

Скорее, как напоминание о цене смысла.

Каждое слово может стать якорем.

Каждая цитата – клеткой.


В этой библиотеке он был тюремщиком собственной памяти.

И каждую ночь он проверял свои цепи —

словно бы искал в них ту,

которая всё ещё звенит правильно.

Библиотека без имени

Она не называлась никак.

И не потому, что название забыли.

А потому, что ни одно имя не смогло её удержать.


В древних реестрах её писали как

"Архив Предела",

в рукописях – "Дом Вторых Версий",

в уцелевших хрониках – просто:


"Там, где слова умирают, не будучи услышанными."


Но для Гутена она была всё и ничто.

Живая. Молчаливая. Холодная.

Как память, от которой невозможно отказаться,

но и невозможно в неё вернуться полностью.


Полки в ней не стояли – они дышали.

То расширялись, то сжимались,

словно сама структура знаний пыталась перестроиться.


📚 Книги не пылились.

Они тлели.

Медленно, почти незаметно.

В каждой – слова, которые больше никто не использует.

Например:


«совесть»,

«милость»,

«сопротивление»

и даже «мы» —

слово, которое вымерло первым.


В подвалах хранились приговоры, составленные шёпотом,

в залах – неотправленные письма,

Вам может понравиться: