Миссия в траве

Тёмная пропасть. Глубокая, уродливая, неправильной формы яма, где ворочался чёрный дым, иногда показывая огненные языки. Над ямой нависали обглоданные кости железных и бетонных громад, кое-где охваченные огнём и готовые рухнуть в бездну. По склонам ямы то там, то здесь, были размазаны окровавленные ошмётки, и Жерм старался не думать о том, кем они были раньше. Это была его первая мысль: «Не надо думать, а то стошнит».

Левую часть головы, которой он, видимо, ударился о землю, точно сдавило крепкой каменной рукой, а перед глазами плавала чёрная муть. Жерм, ещё лёжа, потрогал голову и убедился, что она цела, хотя и почувствовал на пальцах тёплую липкую слизь. Он присел на хрустящих обломках бетона, оглядел руки, ноги. Правый ботинок, лишившийся подошвы, стал безобразным раскрывшимся вниз цветком. Жерм несколько секунд смотрел на него, слушая, как в голове течёт и переливается невидимая бурлящая река, потом решил встать.

Видимо, ему повезло. Жерм помнил, как сказал напарнику пару слов и пошёл на улицу за фруктовым мороженым. Ещё посмеялись, что торговый центр гигантский, а мороженое продаёт только робот у входа. Жерм вышел, огляделся в поисках продавца, и тут справа, со стороны выхода, на него навалилась яркая волна горячего воздуха. А потом он очнулся на колючих камнях, и на месте торгового центра и близлежащих домов находилась эта пугающая бездна.

Сверху вспыхнуло. Жерм задрал голову и увидел над собой скелет здания. Там, внутри, на верхних этажах, горел, потрескивая, огонь. Потом хлопнуло снова, и вниз полетел небольшой предмет. Жерм проследил взглядом, как он скрывается в дымной бездне, по пути различив, что это оторванная человеческая нога. «Как странно, – подумал Жерм. – Творятся такие жуткие вещи, а нет ни медиков, ни полиции. Даже спасательных дронов не видно». Однако через секунду Жерм осознал, что и сам он тоже полицейский, пусть и работал всего лишь в торговом центре, который теперь находился там, глубоко, в чёрной яме. И в обязанности Жерма входило поддержание порядка на территории, которая в один миг стала воплощением самых страшных снов.

Жерм вдруг почувствовал, что рядом стоит человек. И даже дёргает его за рукав чёрной форменной куртки. Полноватый мужчина в ободранной грязной одежде, с измазанным копотью лицом и растрёпанными волосами, нервно говорил, тряс головой, жестикулировал, но Жерм не слышал звуков – гул в голове заглушал.

– Простите, – сказал Жерм, – что?

Кажется, мужчина стал говорить громче, поскольку на этот раз Жерм разобрал слова, доносящиеся сквозь слой несуществующей ваты:

– Вы не видели моего сына? Восемь лет, в красной курточке…

Говорящий странно морщил лоб, губы его дрожали, а в уголках красных глаз блестели слёзы. Жерм подумал, что незнакомец, наверно, уже не надеется найти ребёнка. А скорее, даже надеется его не найти. Потому что отыскать человека живым и здоровым в этом кошмаре шансов было немного. Жерм хотел уже задавать мужчине стандартные вопросы – как звали пропавшего, где его видели в последний раз. Наверно, это занятие принесло бы Жерму облегчение. Но мужчина вдруг прищурился, вглядываясь в груду мусора вдали, и сорвался с места.

Жерм остался стоять, слегка пошатываясь, затем двинулся в ту же сторону, чувствуя, как впиваются в обнажённую правую ступню крошки бетона и осколки стекла. Мужчина тем временем тянул из кучи обломков кусок красной ткани. Но нет, это была не куртка, а обрывок рекламной перетяжки со словом «Наслаждение». Мысли Жерма, тягучие, вялые, плавали в голове, как мёртвые рыбы. И он внезапно вспомнил, что в торговом центре, где он работал, был огромный зал с детскими игровыми автоматами. И, значит, там, на дне ямы… Жерм покачнулся. Ему показалось, что его голова перекосилась от боли. Ему стало стыдно, что погибло столько детей, а у него всего лишь болит голова. Он хотел заплакать, но глаза оставались сухими, а мысли уплывали прочь. «Наверно, – подумал он, – раз всё это произошло, то я совершил ошибку. Иначе – почему?»