Как известно, утро – тяжёлое испытание для молодого организма. Услышав стук в дверь, я с трудом разлепил веки, секунду пытался понять, где нахожусь и почему проснулся, и только потом догадался крикнуть:
– Да-да! Войдите.
Уже после этого я спохватился, что лежу в одних трусах на своей койке, одеяло куда-то запропастилось, а в комнате срач и жуткий запах после вчерашнего. Однако дверь уже открывалась, а на пороге стоял Слава Закревский, мой сосед по блоку.
– А, – сказал он. – Ты ещё спишь. Прошу прощения.
Он собирался удалиться, но я его остановил:
– Да нет, всё в порядке. Я как раз встаю. Заходи.
– Извини ещё раз, – сказал он, осторожно, бочком, пробираясь в комнату. – Просто я подумал, что уже достаточно много времени…
– Так суббота же, – сказал я, садясь на кровати и стараясь подтащить к себе джинсы, свисающие со спинки стула.
– Честно говоря, – возразил Закревский, – сегодня понедельник. Я уже с кафедры возвращаюсь, так что сейчас примерно полвторого.
– Понедельник, – пробормотал я. – Мне тоже надо бы до кафедры добраться. Говорят, мой научный руководитель уже сильно на меня зол.
Закревский поискал глазами, где разместиться. Затем аккуратно перенёс кучку грязной одежды со стула на край письменного стола и присел.
– Немного тебе завидую, – сказал он. – Тебе всё-таки родители материально помогают. И у тебя поэтому достаточно свободного времени. Ты можешь заняться чем угодно – пойти на курсы, в кино, в читальный зал. У меня же кафедра, потом работа, потом сон. Потом опять то же самое по кругу.
– Ну, – сказал я, застегнув, наконец, штаны, – несмотря на всё это, я никак не могу найти время начать кандидатскую. А ты почему не на работе?
– Сейчас пойду, – сказал Слава. – Я договорился сегодня появиться в три. Ещё достаточно времени. Честно говоря, зашёл с тобой посоветоваться. Если ты готов, конечно, уделить мне минут пять.
– Да, само собой, – сказал я. – Что случилось?
Слава повернулся на стуле, положил руку на спинку и словно бы задумался.
– Даже не знаю, – сказал он, – с чего начать. Очень трудно сформулировать проблему, когда и сам до конца её не понимаешь. Меня не очень устраивает моя теперешняя жизнь.
– Тебе денег, что ли занять? – не понял я.
– Да нет, – он махнул рукой. В этот момент мне почему-то подумалось, что своей худобой Слава несколько напоминает Раскольникова. Ещё вложить бы ему в руку топор… Но нет, он бы ни за что не смог убить старушку. Такое ему бы и в голову не пришло.
– Дело не в деньгах, – продолжал он. – Мне хватает на жизнь. В общем, всё пока вполне нормально. Конечно, со временем придётся думать о постоянном жилье, о семье, но пока меня беспокоит другое… Я каждый день делаю примерно одно и то же. Работа, еда, сон. Вроде бы и приходится решать некоторые интеллектуальные проблемы, но они однообразные, слишком простые. Вот послушай… Ты можешь в уме перемножить, скажем, триста сорок два и семьсот шестьдесят один?
– Э… – сказал я. – Прямо сейчас? Ну… Давай попробую. Семьсот шестьдесят один на два – это тысяча четыреста… Нет, тысяча пятьсот двадцать два. Потом ещё три тысячи сорок четыре и… э… две тысячи двести восемьдесят три. В сумме будет… Тут шесть, тут переносим… Кажется, двадцать семь тысяч триста девяносто шесть.
– Вот именно, – сказал Слава. – Ты на порядок ошибся. Правильный ответ – двести шестьдесят тысяч двести шестьдесят два.
