Все жанры Все авторы
Копье Господне - Иван Бунин

Копье Господне

Страниц

10

Год

—

«Красное море, апеллируя к нашим чувствам, привлекает наше внимание с предзнаменованиями, которые не оставляют равнодушными. Вчерашним вечером, когда солнце постепенно погружалось в облачающуюся пылью, красную дымку, мы заметили, что оно стало бледнее и призрачнее. Но это было лишь слабое звено в тотальной неотвратимости приближающихся зловещих событий. Справа от нас, пейзаж становился еще более мрачным, мрачным ироничным силуэтам Джебель-Таира. В то время как с другой стороны, от Аравийского полуострова, пронизывающий зной ветра гнались две птицы. Они летели в боковом направлении, едва приближаясь к низким водам. Их перья были кажущимися измятыми и взметнутыми. Внезапно, они нашли убежище, нашли наш грузовик, который превратился для них в спасение. Они поднялись вверх, пристегнули себя к натянутой самой струне, соединяющей фок с гротом. Зацепившись за нее, они энергично встряхнулись, приводя себя в беспорядок, но вскоре встали неподвижно, находясь в состоянии покоя...»

Читать бесплатно онлайн Копье Господне - Иван Бунин

Красное море встречает нас дурными знамениями.

Вчера на закате дул хамсин. Слева, в пыльной, красной мгле, садилось болезненно и тускло блестящее солнце. Справа эта мгла была сумрачнее. Там темнели очертания Джебель-Таира. И оттуда, со стороны Аравии, горячий ветер гнал двух птиц. Они неслись боком, низко над водою. Перья их были измяты и взъерошены. Неожиданно наткнувшись на спасение, на наш грузовик, они взмыли к верхушке фока, на тугую струну штага, соединяющего фок с гротом. Уцепившись, они крепко встряхнулись, приводя себя в порядок, и застыли.

Мы с мостика долго разглядывали их. Таиться нечего – всем стало не по себе: это были два старых аравийских стервятника, два «вестника смерти» и всяческих бед. А ведь мы прямехонько идем на смерть: по всему побережью Аравии, в Суэце, в Порт-Саиде – чума и холера; в Джибутти, где мы стояли сутки и сообщались с берегом, умирает по сто, по двести человек в день. А нервы у нас никуда, – устали мы ужасно. Переход в Японию был трудный, бурный. Не давши нам и недели отдыха, погнали нас назад, в Китай, оттуда – в Сингапур. Там мы без дела простояли месяц, изнуряемые жарой, лихорадочной влажностью… Индийский океан в марте, конечно, отдых, но ведь впереди было это проклятое Аравийское море и чума. А народ моряки чувствительный. Что же до веры в приметы, в предзнаменования, то плавающие в северных и тропических морях хуже всякого араба…

Вечером без охоты поиграли в шашки. Старший механик вспомнил покойного командира «Японии»: это было тоже во время чумы и тоже в Красном море, командир захворал, – может быть, и впрямь захворал, заразившись в Массове, где он съезжал на берег, – а захворав, поспешил принять датуры, оставив записку, что у него жар и опухоли под мышками… «Тело его было предано Красному морю…»

От песку, от горячего ветра закрыли люминаторы. Это печь с закрытой заслонкой! Свободные от вахт рано разошлись спать, – один пьяница Франц старчески ворчал и гремел в буфете, швыряя посуду. Но какой сон при хамсине! Тело ноет, сердце замирает. Поминутно, весь в поту, просыпаешься, куришь, снова задремываешь… Никогда не кажется так мала каюта! Лежа в темноте, слушая ровный плеск воды, бегущей назад, мимо, все думаешь о том древнем, мистическом, чем отравляет нас Восток – тропики, Индия, Китай… а в этом мглистом море – Аравия. Какая загадочная, доныне неведомая нам, ветхозаветная страна – эти пустыни, до шлака сожженные ветхозаветным Богом! Что там, в гористой, вечно мреющей миражами глубине ее?

Окраины мы знаем: жара, грязь и вечная холера в портах; дальше – пески и камни; где-нибудь на голой волнистой равнине их – страшный в своей доисторической неуклюжести верблюд, стоящий всегда одиноко, бесприютно, далеко от той чахлой пальмы и грязного колодца, возле которого – большой жаркий шатер из черного войлока, слабо синеющий на солнце дымок костра, свирепая собака, полусонная от зноя старуха, полуголые дети в паршах, котелок, измазанный тестом дурры, невесть откуда занесенная керосиновая жестянка с теплой водой… А там – опять то бархатные, то усеянные мелким, острым камнем пески. Там начинаются те заповедные, вечно засыпаемые песком пути из Сирии, Персии и Средней Азии к Мекке, Ятрибу, что издревле отмечают своими костями святые хаджи, гибнущие, во имя Господа, от жажды, ураганов, зноя и, уж конечно, от холеры и чумы – «Раны от Копья», как называют ее арабы. Вот за такими-то караванами и следуют они, эти стервятники.

Вам может понравиться: