Вот оно, долгожданное завершение пятилетних праведных трудов за право называться инженером! Завершилось все так, как этого каждый из студентов хотел: успешная защита полугодовой дипломной работы, получение документа об образовании на руки и «попловка» – ромбовидного значка с эмблемой высшего образования на лацкан пиджака.
Далее шел обходной лист, после подписания которого, всем выдали на руки подъемные в размере месячной стипендии и направление для работы на заранее избранном предприятии.
Многочисленные друзья быстро – быстро разъезжались каждый к своему постоянному месту жительства, некоторые же оставались здесь же, где учились, лишь изменив адрес проживания: койко – место в студенческом общежитии на комнату в рабочем.
К Петру Савельеву подошел его одногруппник и друг Григорий Хитрук:
– Петька! Ты же никуда не уезжаешь по распределению? Здесь остаешься?
– Ну да! Правда мысль у меня была всё же съездить и проведать родителей перед началом новой жизни. И мне приятно и им хорошо. Повидают сына – инженера. Сбылась их заветная мечта: всем своим троим детям они дали высшее образование. Вот только на сорок рубликов далеко не уедешь, а вновь брать деньги у родителей, чтобы после института отдохнуть уже как – то «не в дугу»!
– Вот! Именно за этим я к тебе и подошел. У меня мысль: давай после института покалымим. И отдохнем, ну в смысле займемся не мозговой, а физической деятельностью. Помнишь, как нам всегда говорили: «Лучший отдых – это смена рода деятельности!» Вот мы с тобой этот самый род и сменим. Где – ни будь на природе возьмем себе работу. Развеемся, отдохнем от диплома, покупаемся, позагораем, да ещё и деньжат подзаработаем. Будет с чем вступать в новую жизнь. А то придешь на завод, а там до зарплаты месяц работать, да и что ещё заплатят за этот первый месяц? Так, кот наплакал. А сорока рублей последней в жизни стипендии только и хватит, чтобы «ласты не протянуть», а то и протянешь! А тут, представляешь: пришел на работу и тебя не колышет, что месяц ждать зарплату. Ты – человек независимый, обеспеченный. Сразу к тебе уважение. А придешь с сороковником… Через две недели уже зубы на полку, живешь на подсосе. Тебе все сочувствуют, но с другой стороны думают: «так он не в состоянии себя прокормить! Как же он будет нами руководить, как мы с ним будем деньги зарабатывать?»
Гришка ещё долго распинался в своем восприятии начала новой «постстуденческой» жизни, а в голове у Петра уже вовсю хозяйничала мысль:
Еще студентами все заметили такую закономерность: если кто – то нашел, как казалось, подходящий калымчик и туда готовы были многие примкнуть, но Хитрук не рвался, вывод один. Туда не за чем и соваться! Денег там не получишь, лишь наработаешься от души! Зато, если Гришка примкнул, а лучше всего сам нашел работу и набирает бригаду, то резон в неё попасть очень большой. Гришка умеет организовать работу, договориться о приличном закрытии нарядов: длиннее намеряет канаву, больше кирпичей насчитает, тяжелее вес бетона взвесит, удлинит его переноску вручную, больше дней работы запишет… Что угодно придумает. У него, как у Остапа Бендера, всегда имелось примерно 300 разных способов достаточно законного обогащения. Но при всем при этом это самое пресловутое богатство он всегда делил справедливо между участниками, обиженных не оставалось. Коротко его эти хитро-мудрые способности озвучивались как «чутье на деньги». Поэтому если ему нужны были люди, то он без них не оставался никогда. Всегда находились желающие с ним поработать.
