Территория памяти

Автор

Страниц

165

Год

2014

В произведении Дениса Безносова под названием «Территория памяти» исторические личности оживают в своих тревожных и ярких моментах. Мы видим философа Ясперса, который размышляет над агитационным материалом в дождливом Гейдельберге, где капли дождя, кажется, охватывают атмосферу безвременья. Анна Арендт, блуждая по светлым улицам Иерусалима, находится в поисках зала, где пройдет суд над Адольфом Эйхманом. Последний, в свою очередь, безмолвно ждет своей судьбы в узкой и мрачной тюремной камере, полной глухого ожидания. А в уютном венском кафе Бернхард ведет диалог с фотографом, погружаясь в предвкушение премьеры своей новой пьесы.

Эти четыре героя, каждый из которых оказывается в своих собственных уникальных обстоятельствах, объединены в пространстве «территории памяти», где время, как спираль, накручивается и возвращается к своим началам. Здесь также присутствуют иные обитатели: экспериментаторы-педагоги Милгрэм и Джонс, журналист Ширер и художник Тэнгли, а также выдающиеся режиссеры Ланг и Параджанов. Их жизненные истории переплетаются в сценах, насыщенных киноцитатами от таких мастеров, как Жан-Люк Годар, Ярослава Хитилова, Ален Рене и Миклош Янчо.

«Территория памяти» глубоко исследует темы коллективной вины и бесконечного цикла историографии, становясь второй частью «Трилогии бессилия», которая отчасти продолжает идеи, изложенные в предшествующем романе «Свидетельства обитания». Безносов словно закладывает мост между прошлым и настоящим, ставя под сомнение природу памяти и ответственности в современном мире. Читая эти строки, погружаешься в многослойный анализ человеческой природы и ее связи с историей, где каждый шаг оставляет неизгладимый след, а история, подобно реке, никогда не течет в одну и ту же сторону.

Читать бесплатно онлайн Территория памяти - Денис Безносов

Денис Безносов

Территория памяти

* * *

It was the nightmare of real things
Don Delillo

Uns trennt von gestern kein Abgrund, sondern die veränderte Lage
Alexander Kluge

Пролог

Отныне-вы-будете-говорить-только-когда-вам-скажут, ее слух извлекает фразу из мешанины голосов, eh bien, сомнамбулически произносит она, глядя в сторону стеклянной двери, je vous préviens que si vous ne me dites pas que nous avons la guerre, je ne vous connais plus[1], услышав отныне-вы-будете-говорить, она машинально замолкает, оглядывается в поисках источника звука, она не уверена, что это действительно произнесли.

Ей чуть больше двадцати, правильные черты лица, за столом напротив двое молодых мужчин, похожих друг на друга, на ней темно-серый свитер с чересчур длинными рукавами, серая клетчатая юбка, ее темные волнистые волосы собраны в хвост, подвязаны черной лентой.

Один из мужчин в серой рубашке с галстуком и свитере в ромбик, на другом белая рубашка, черный галстук, полосатый пиджак, оба сосредоточенно курят, глядя на девушку немного исподлобья, выжидательно, моргают, как в замедленной съемке.

Они сидят в людной кофейне, в пространстве сложной конфигурации, кажущемся прямоугольным, однако на поверку составленном из полых параллелепипедов различной формы либо криволинейном, возможно, подобный эффект обусловлен наличием взаимоотражающихся зеркал, покрывающих серые стены, внутри которых среди прочего видны спины мужчин, одна в ромбик, другая в полоску, их остриженные по линейке затылки.

Поверхности столешниц отливают глянцем, повсюду одинаковые квадратные столы на металлических ножках с алюминиевой каймой, некоторые составлены вместе, для больших компаний, вдоль стен тянутся диваны, обшитые серой шершавой тканью с неразличимым узором, сиденья вздуты, кое-где протерты на углах, потрескались, напротив, через столы, привычные деревянные стулья, сиденья из серой искусственной кожи, по три горизонтальных рейки на спинке под тупым углом, высота от пола около восьмисот миллиметров.

Отныне-вы-будете-говорить, кажется, это произнесли мужским голосом, на выдохе, громко, но как бы издалека, кривляясь или изображая чужую интонацию, слова кажутся ей знакомыми, она где-то их слышала, только-когда-вам-скажут, она невольно морщится, так морщатся, разжевав что-то кислое или горькое, ей представляется, что фраза изначально принадлежала рослому человеку в шляпе с широкими полями в униформе блекло-желто-зеленого, как подгнившая листва, цвета.

Перед каждым из сидящих стоит по круглому металлическому подносу с белой чашкой на белом блюдце и прозрачным стаканом воды, на ее чашке заметны темные следы от помады, стаканы выглядят нетронутыми.

Кофейня гулко шумит, мужские, женские голоса сливаются в сплошную звуковую массу, в отсутствие фоновой музыки сквозь вязь разноголосицы проступает монотонный голос диктора из невидимого радио, кажется зачитывающий последние новости, Отто Адольф, сын Карла Адольфа Эйхмана и Марии, в девичестве Шефферлинг, в пригороде Буэнос-Айреса, его никто не слушает, одиннадцатого мая тысяча девятьсот шестидесятого года, никто не обращает внимания, голос диктора, зачитывающий новости, кажется атавизмом, чем-то вроде хвостовидного придатка у человека или привычки использовать в повседневной речи архаичные обороты.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: