Все жанры Все авторы
Дети декабря - Платон Беседин

Дети декабря

Страниц

250

Год

2017

"Дети декабря": войны и конфликты на разных уровнях

Роман "Дети декабря" Платона Беседина исследует войну и конфликты на разных уровнях, оставаясь уникальным произведением современной литературы. В центре событий – кипящие столкновения на Евромайдане, Крымская весна, бои на Донбассе, поражающие своим реализмом и тесно переплетенные с русской историей.

Однако роман уходит глубже, раскрывая то, что скрыто за внешними событиями. Автор без ложного пафоса, откровенно и честно, рассказывает о тайной стороне войн и конфликтов, изломанных судьбах людей и семей.

Главные герои романа – дети декабря, оказавшиеся в центре событий и переживающие собственные внутренние битвы. Они предстают перед читателем как ангелы и бесы, добрые и злые, отражая сложность человеческой природы на фоне коллективной трагедии.

"Дети декабря" – это не просто роман о войне, это исследование человеческой души в самых сложных ситуациях. Книга переплетает исторические факты с сильными эмоциональными впечатлениями, вызывая у читателя широкий диапазон чувств и мыслей. И несмотря на нецензурную брань, присущую реалиям войны, она оставляет за собой особенное, неповторимое влияние.

Добавленная информация: Платон Беседин является одним из самых ярких современных писателей, чьи произведения затрагивают актуальные социальные и политические темы. Его стиль письма проникнут глубоким психологическим анализом и острым социокритическим взглядом на современное общество.

Читать бесплатно онлайн Дети декабря - Платон Беседин

© Оформление. ООО «Издательство „Э“», 2017

Стучаться в двери травы

1

Когда начались обстрелы, наш дом задело одним из первых. Артиллерийским снарядом снесло верхние этажи. Словно гигантской болгаркой срезало. Тогда я был на уроках и подробности узнал позже. Много подробностей. Ими делились щедрые на отчаяние и страх соседи. Те, кто выжил. И те, кто оказался рядом. «Шесть человек, погибло шесть человек», – бормотал Александр Никифорович, глуховатый педиатр из соседнего дома.

Из этих шести я знал лишь старуху Фадеевну, державшую у себя орду кошек, и дверь в её квартиру, поставленная ещё при Союзе, скорее для вида, нежели для защиты, не могла сдержать ядовитой вони. Чудовищный запах, который я помню даже сейчас. Впрочем, саму Фадеевну я видел всего два или три раза (она старалась не появляться на людях): сгорбленная востроглазая старушонка в болоньевом плаще и со ржавой «кравчучкой»[1]. Она приманивала кошек и на лестничную площадку, расставляя корм в баночках из-под сметаны.

Когда снаряд уничтожил верхние этажи, кошатница Фадеевна ушла из нашего города навсегда. Как и её питомцы. Было ли мне их жаль? Нет. Было ли мне жаль её? Тоже нет. И за это трудно себя осуждать. Смерть – даже на фоне разрушенного дома – ещё не казалась реальной, а была чем-то абстрактным, удалённым, не вызывающим слёз. Я в принципе не задумывался о ней. И вот за это можно себя осуждать.

Мама говорила, что соседи, рассказывая о нашем доме, смаковали подробности. Наслаждались ужасом. Точно в кино. Но я так не думаю. Они просто боялись. Как и все мы. И в то же время радовались, что это был не их дом. Да, знакомых, но всё-таки не их дом. И не они мертвы, а другие.

Я получил СМС от мамы на уроке географии: «Выйди». Поднял руку – вида её, дистрофически худой, в болтающейся старомодной рубашке, я жутко стеснялся: «Извините, можно выйти?» Географию вела Акулина Степановна, дама строгая, но справедливая, мучившаяся мигренями. «Нет». Я набил маме ответное СМС, объяснил ситуацию. И оставшуюся часть урока просидел в судорожном волнении. Потом, уже на перемене, мама прокричала мне в трубку: «Срочно беги домой!»

Вернувшись, я увидел всклокоченных соседей, разрушенный дом, вооружённых ополченцев и раздавленную несчастьем маму. Она не встречала меня. Она рыдала, сгорбившись у дальней стены.

Я подошёл, не в силах говорить, касаться, дышать, с сердцем, колотящимся до чугунного звона в ушах. Просто стоял рядом, потупившись, оплывая книзу, точно свеча. А мама рыдала. Худенькие острые плечи её, будто под светлой курточкой был не человек, а вешалка, ходили вверх-вниз, до изнеможения. И лицо стало бледным, выжатым, точно вывернутым наизнанку. На нём выделялись огромные печальные глаза, делавшие маму похожей на иконописную Богоматерь.

Наша квартира сохранилась, скарб уцелел. Но жить здесь было нельзя. Обрушились верхние этажи, повредилось железобетонное перекрытие. С давно не беленного потолка крошилась пыль. Но мама всё равно хотела остаться. Рыдала, билась, твердила, что нам некуда – она страшно завывала на этом слове, и я отворачивался, зажимая уши, – идти. А человек из служб Народной Республики – зачуханный, испуганный, но пытающийся выглядеть уверенно, – говорил, что нас пристроят, что всё будет нормально. Стандартный набор банальностей, делавший лишь хуже.

Вам может понравиться: