Лев Спарты

Перевод: Игорь Бойко

© Издательство «Aegitas», 2022

Похоже, что покоя нет даже в тех полях, что лежат за могилой и погребальным костром. Мы жили, мы умерли, и все-равно нам не суждено упокоиться с миром. И в этой обители теней капризные боги озадачивают нас. Что ж, быть может, это и к лучшему. Так быстрее течет белесое время, переполняющее вечность.

Я – Мегистий, провидец, вот только здесь никому нет дела до моих земных способностей. Здесь, на небесах, и боги, и люди, вернее, те, кто в ином, более красочном мире, чем этот, были людьми, могут видеть прошлое и будущее, как если бы они были настоящим. Как провидец может блеснуть своим даром, когда его окружают сплошные провидцы?

Мое настоящее задание состоит в ином – я обязан вспомнить историю. Она не должна быть записана на бумаге, хотя со временем это может случиться. Ее не придется рассказывать, хотя она всегда будет на устах свободных людей. Здесь достаточно подумать, как все окружающие настраиваются на волну твоей мысли. Если мне удастся вспомнить те события, которые привели нас к проходу в Фермопилах, то все остальные смогут пережить их вместе со мною во всех подробностях еще раз. И их ощущения при этом превзойдут по насыщенности все, что им удалось почувствовать за время бледного загробного существования. И как знать, быть может те, кто проживает сейчас на так давно покинутой нами земле свои краткие жизни, отзовутся в ответ на переполняющие нас чувства и вспомнят о доблести предков. Не поэтому ли боги и приказали мне вспомнить историю нашей битвы? Память о ней должна постоянно обновляться. То, о чем помнят на небесах, никогда полностью не забудется в городах и полях на земле.

Я помню. И теперь, когда уже все позади, я вижу то, что было недоступно никому из нас в то далекое время.

И грусть охватывает меня, грусть, смешанная с гордостью. Стоит мне только подумать о том солнечном дне на спартанском поле, когда прибыл гонец из Коринфа, как на меня накатывает ностальгия по годам моего смертного существования. Там были дикость и обжигающее счастье, там темные часы сменялись часами несказанной красоты. Все было преисполнено красок и волнения чувств, муки и славы бытия. И в самом конце было поражение, которое каким-то образом превратилось в триумф.

Я вспоминаю, как блестят на солнце движущиеся тела спартанских юношей. Рукопожатие – и борцы начинают свой танец на пыльной площадке.

Спарта, так много веков тому назад…

Мрачные Тайгетские горы резко прорисовывались на фоне неба. Словно в противовес их хмурости, поле было заполнено веселым движением. Четверо юношей бежали, запрокинув назад головы. Их ноги отталкивались от земли с радующей взгляд мощной грацией. Неподалеку метатели дротиков, в последний раз проверив баланс оружия, выпустили в воздух свои снаряды. Солнце выбило искры на остриях. Здесь же боролись и бегали девушки. Подобно юношам, они тоже были обнажены. Да и тела их носили отпечаток юношеской силы и закалки. Их сыновья станут настоящими спартанцами. Нам всегда приходилось сражаться за свое существование. Мы сжились с этим, это служит источником нашей гордости.

В тот день я наблюдал за Теусером, молодым мужчиной с мускулатурой прекрасного атлета и воина. Он метал диск, и каждое его движение было исполнено музыки. В какое-то мгновение он превращался в раскручивающуюся пружину, затем – в идущего медленной поступью бога. Взрывы энергии сменялись в нем расслабленной отточенной мужественностью, достойной резца скульптора. Когда он был мальчиком, многие мужчины питали к нему любовь, которую мы ставим выше, чем любовь к женщине. Я принадлежал к тем, кто восхищался им на расстоянии. Я уже в возрасте, но на меня произвело огромное впечатление его юношеское великолепие, хотя в то же время я прекрасно понимал, что ему суждено любить женщину.