Лаборатория бога

© Наталья Берген, 2019

ISBN 978-5-4493-2216-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Так будет всегда? – в светлых глазах Риты блеснула безуминка.

Это означало – она запрыгнет на подоконник, станет болтать ногами и интересоваться…

– Что ты имеешь ввиду? – я говорил холодно намеренно, в этом уже содержалась часть ответа: я тут серьезными вещами занимаюсь, жонглирую словами, а не бутылками.

Рита уселась на широкий подоконник. В ее густых черных волосах, забранных в пучок, блестела зимняя сталь, а во взгляде отражалось лето: теплая зелень и золотисто-карие лучики вокруг радужки. Жена посмотрела куда-то вбок и продолжила:

– Прости. Я хотела сказать, что все должно иметь свой… хм… практический смысл. Книги пишут и издают. Разве будет, например, журналист писать статью, не зная, интересует ли газету тематика? Понимаешь…

Кажется, она предчувствовала мою неоднозначную реакцию, потому замолчала на полуслове. Я отодвинул стул от рабочего стола – так, будто собирался встать – и посмотрел в сторону Риты… мимо Риты… на взлетающие от ветра занавески. Сад за окном весь исходился зноем и вялой усталостью, словно заработавшийся у печи рабочий. Хотелось улыбнуться и отшутиться, открестившись от ее вопросов, но часть зноя будто передалась мне с сухим горячим ветром.

– Это никогда не закончится, Рита, – я поднялся со стула и принялся мерить шагами комнату. – Такое не заканчивается. Такое не заканчивается, если тебя не издадут. И если издадут огромными тиражами. Это не заканчивается, если это настоящее.

– Типа как любовь?

– Эээ… любовь кончается. А это не заканчивается.

– Но настоящая…

– Брось эти сказки…

Я чувствовал спиной острый взгляд Риты. Обернулся и убедился, что так оно и есть – буравит. Взгляд у жены выразительный: кто-то может уже в него влюбиться. Но не я. Я-то понимаю, как все мимолетно, неоднозначно, так мимолетно, что и уцепиться иногда в жизни не за что. Сегодня ее взгляд полон напряженного ожидания и светлячков, а завтра…

Впрочем, завтра будет завтра.

Рита спорхнула с подоконника и поспешила к двери. Она была легкой, худенькой, но цельной, ладной, как блестящая ровная жемчужина.

Я вернулся на рабочее место, придвинул стул обратно к столу и собрался печатать дальше, но Рита остановилась на пороге и сказала:

– Хочу прочитать.

Кивок и – вновь – жадное погружение в творческий процесс.

Если бы я смотрел на нее внимательнее – в такие вот минуты, когда жена застревала на пороге между «я пошла, ты, злодей» и «так хочется, чтобы ты меня окликнул», то видел бы куда больше блеска милой ровной жемчужины.

***

После того, как Рита ушла, я прикрыл окно, удивляясь, что мы оставили его в такую жару. Все тогда было неправильным, вывернутым наизнанку: я глупо и беспечно раскрыл объятия духоте, родители Риты в кои-то веки не почтили нас визитом, да и сама Рита казалась настороженной, недоверчивой.

Ровно в восемь часов я устало потянулся, представляя, как потягиваю холодный морс. Недолго думая поднялся и пошел в студию, что вмещала в себя кухню, гостиную и столовую. День истончался и таял, рассыпался слабыми бликами по стеклу и металлам. Рита сидела за небольшим деревянным столом – тихая и острая, словно лезвие. Перед ней блестел прохладными боками кувшин с алым морсом. Я было потянулся к кувшину, запотевшему в теплоте комнаты, притягательно холодному, но Рита накрыла своей ладонью мою, останавливая.