Все жанры Все авторы
Бодлер - Вальтер Беньямин

Бодлер

Страниц

60

Год

2015

В данном сборнике впервые собраны все тексты Вальтера Беньямина о Шарле Бодлере, который играет ключевую роль в творчестве немецкого мыслителя. Бодлер для Беньямина - персонаж, олицетворяющий театр "модерна", через которого раскрывается сеть беньяминовских понятий-метафор, позволяющих понять особенности культуры XIX века. Этот цикл эссе о Бодлере выступает основой для ключевых идей культурно-исторической антропологии Беньямина, которая сегодня оказывает значительное влияние на представления о культуре.

Дополнительная информация: Шарль Бодлер - французский поэт, писатель и эстет, представитель романтизма и симболизма. Его творчество оказало заметное влияние на развитие европейской литературы и искусства XIX века. Вальтер Беньямин, в свою очерли, является выдающимся немецким философом, литературным критиком и теоретиком культуры, чьи работы занимают важное место в истории философии и литературной теории.

Читать бесплатно онлайн Бодлер - Вальтер Беньямин

© С. Ромашко, перевод, 2015

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2015

© Фонд развития и поддержки искусства «АЙРИС» / IRIS Foundation, 2015

Шарль Бодлер. Поэт в эпоху зрелого капитализма

Часть I. Париж времен Второй империи[1] у Бодлера

Une capitale n'est pas absolument nécessaire à l'homme.

Senancour

[Столица не так уж необходима для человека.

Сенанкур]

Глава 1. Богема

Примечателен контекст, в котором богема упоминается у Маркса. Он причисляет к ней профессиональных революционеров-заговорщиков, о которых рассуждает в подробном анонсе мемуаров де ля Одца, полицейского агента, опубликованном в 1850 году в «Новой рейнской газете». Наглядно представить себе физиономию Бодлера – значит затронуть сходство, которое он обнаруживает с этим политическим типажом. Маркс описывает его следующим образом: «Подготовка пролетарских заговоров потребовала разделения труда; их участники делились на заговорщиков-любителей, conspirateurs d'occasion, т. е. рабочих, предававшихся этому лишь наряду с прочими своими занятиями, что посещали лишь собрания и пребывали в готовности по приказу главарей явиться к месту сбора, и профессиональных конспираторов, целиком посвятивших себя заговорщицкой деятельности и сделавших ее источником своего существования <…>. Жизненная ситуация этого класса изначально определяет весь его характер <…>. Его неустойчивое существование, в частностях более зависящее от случая, чем от его деятельности, его неустроенная жизнь, единственными надежными точками в которой оказываются питейные заведения – места встречи участников заговора, его неизбежные знакомства с разного рода сомнительными людьми определяют этот класс в ту жизненную сферу, которая в Париже именуется la bohème [богемой][2]»[3].

Кстати, следует заметить, что Наполеон III сам начинал восхождение к власти в среде, сообщающейся с только что обрисованной. Как известно, одним из инструментов его президентской власти было Общество 10-го декабря, членов которого, по словам Маркса, поставляла «вся та неопределенная, не имеющая границ, постоянно колеблющаяся масса, которую французы именуют la bohème»[4].

В период императорского правления Наполеон III продолжал оттачивать свои конспиративные наклонности. Непредсказуемые заявления и навязчивое стремление все засекретить, резкие эксцессы и непроницаемая ирония неотделимы от стиля государственной жизни Второй империи. Те же черты обнаруживаются в теоретических сочинениях Бодлера. Он излагает свои взгляды по большей части безапелляционно. Дискуссия – не его дело. Он избегает ее даже тогда, когда резкое противоречие между положениями, выдвигаемыми им одно за другим, требовало бы обсуждения. «Салон 1846 года» он посвящает «буржуа», выступая их апологетом, и при этом вовсе не в качестве advocatus diaboli [лат. адвокат дьявола, здесь: придирчивый критик, обвинитель]. Позднее, например, в своих выпадах против школы bon sens [здравого смысла], он характеризует «honnêté bourgeoise» [добропорядочных буржуа] и почитаемого ими нотариуса в тоне самого ожесточенного представителя богемы[5].

В 1850 году он заявляет, что искусство неотделимо от полезности; немного позднее он переходит на позиции l'art pour l'art [искусства для искусства]. И при всем том его столь же мало заботит понимание со стороны публики, как и Наполеона III, когда тот почти внезапно и к тому же за спиной французского парламента переходит от заградительных пошлин к свободной торговле. По крайней мере, эти особенности объясняют, почему официальная критика – и прежде всего Жюль Леметр

Вам может понравиться: