Приключения Ставицкого и Василькова. В песках Хеопса

“Пионер-108”

Сигнальные буи разбросало в метрах ста от корабля. Они то и дело вспыхивали в серо-лиловом небе, вторя всполохам разрядов электричества в плотной атмосфере Хеопса.

На буром песке буи казались причудливыми цветами, распустившимися в суровой пустыне.

“Красиво и бестолково, как всё, что мы делаем,” – подумал Ставицкий, окидывая место посадки. Хотя Посадкой это можно было назвать с натяжкой – скорее, что-то среднее между крушением и жестким контактом с поверхностью. Но им повезло, думал Ставицкий. В принципе, чудо, что они живы, так что пока можно выдохнуть. Запрос на эвакуацию они отправили и когда-нибудь за ними прилетят. Прилетят же..? Ставицкий поежился. Еды им с Васильковым хватит на пару месяцев, аккумуляторы подзаряжаются, а генератор воды вообще пашет бесконечно. Да и груз есть на крайний случай. Если что, компания оплатит убыток. Не по своей же воле они тут застряли. Авария и есть авария. Да нет, за это время точно прилетят.

Над головой снова полыхнуло и Ставицкий поправил маску скафандра. “Хорошо еще тут атмосфера нормальная, не надо было возиться с тяжелым скафандром,” – подумал он и стал собирать инструменты.

Движок не заводился, хотя вроде внешне системы были в порядке. Васильков прогнал диагностику раз двенадцать и ошибок было не видно, но чертов двигатель не подавал признаков жизни. Внешне судно было помято и кое-где виднелись дыры в обшивке, основной удар пришелся на грузовой отсек, и в целом могло быть хуже. Они практически неуправляемо неслись вниз под запоздалые сообщения бортового компьютера, стараясь спланировать на поверхность Хеопса. Все происходило с такой скоростью, что Ставицкий с Васильковым не успевали ни молиться, ни материться. Они вцепились в штурвалы, предельно сосредоточившись и вжавшись в кресла. Их швыряло из стороны в сторону, корабль шатало и мотало. Иконки Св. Николая и Богородицы на приборной доске трясло, так что казалось, что они улыбались и подмигивали, а корабль продолжал нестись, как взбесившийся бобслей. Сначала по воздуху, потом по песку, подпрыгивая на невысоких барханах, пока окогчателльно не зарылся в песок.

Фууух… Ставицкого снова передернуло, он хлопнул ладонью по фюзеляжу, руки до сих пор немного дрожали. “Ничего, мы еще полетаем, вот только выберемся отсюда сначала.”

Васильков сидел на мостике и чертыхался. Не совсем вменяемый, он то шутил, похозатьывая, то ругался, швыряясь инструментами. С момента приземления прошло уже больше трех часов, два с половиной из которых он тщетно пытался наладить связь с базой. В динамиках хриплело, шуршало, раздавался треск и эхо. Голограмма с координатами посадки и видом корабля в пространстве то появлялась. то дрожа помехами, снова пропадала. Васильков раздраженно бросил на пульт наушники.

“Всё. Задолбался. 2 часа, черт возьми, подряд. Два часа.Хахаха… Не, ну сколько можно-то.”

“Хорошо, хорошо, пойдем, Васильков, поедим. Пока мы сделали все, что могли. Зонд с СОС отправлен, и это вроде прошло в штатном режиме. Будем надеяться, что скоро за нами прилетят. Пойдем перекусим и отдохнем. День выдался феерический, что и говорить.”

Васильков был лет на 15 моложе Ставицкого, в доставке он работал года два. Это был его второй или третий дальняк и оправившись от шока, он тоскливо думал, что и правда нужно было отказаться и поехать с Ленкой кататься на лыжах. И вот это её вечное “Я же тебе говорила” стояло у него в ушах и глазах. Он тряхнул головой и сказал себе, нет-нет, зонд долетит, его засекут с ближних планет и за ними прилетят спасательные службы. Такие случаи были. Правда, были и другие случаи. Но мало ли чего болтают в курилках перед вылетом. Да, корабли иногда пропадали, но это случалось раз в 7-10 лет, об этом из всех утюгов сразу говорили во всех общепланетарных новостях месяцами, таская несчастных родственников на ток-шоу.