Все жанры Все авторы
Озабоченные - Михаэль Бабель

Озабоченные

Страниц

25

Год

—

Обвившись в талит и накинув тфилин, я оказался среди высокопоставленных лиц, знатных особ и царей, стоя у лестницы, ведущей к трону, на котором сидел еврей. Его величие отмечалося не только тисячами коней и супруг, но и миром, царящим среди его подданных, ни одно зло не угрожает им. Этот человек владеет семью десятками языков, способен понимать перепалки птиц и рычанья животных, и его мудрость безгранична.

Он произнёс: «Я наблюдал за всеми делами, что происходят под небом, и все они, как миражи, лишь суета и гонка за летящим ветром». В заключение он добавил: «Всё, что происходит, уже было, и ничего нового не появится на свете». Эти слова вызвали во мне слёзы осознания глубины этой мудрости.

Мир, в который я окунулся, напоминал мне о вечных истинах, которые по-прежнему актуальны, несмотря на течение времени. Каждый день мы пытаемся найти смысл в наших жизненных стремлениях, и, возможно, мудрость, заключённая в его словах, служит нам подсказкой: в конечном счёте, настоящая ценность жизни заключается не в материальных достижениях, а в гармонии с собой и окружающим миром.

Время уходит, но вечные истины остаются, и каждый из нас в глубине души знает, что счастье и спокойствие приходят не из внешнего мира, а из внутреннего душевного состояния.

Читать бесплатно онлайн Озабоченные - Михаэль Бабель

© Михаэль Бабель, 2016

© Альберт Змора, дизайн обложки, 2016


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я тоже думал, что мудаки – слово матерное, но это иврит, а в святом языке святого Закона для святого народа от Святого Всевышнего не может быть матерного, потому что, например, «…твою мать» – запрещено святому народу: запрещено её и её мать, и запрещено чью-то мать вообще, если она ещё и чья-то жена.

Но если это, как некоторые думают, матерное, то, следовательно, и не иврит, – но это просто не может быть, потому что еврей не употребит матерное, чтобы не покраснеть, а это слово обиходное у евреев, и не может быть у него трёхбуквенного перевода.

Наши замечательные времена перед приходом Машиаха – отхода от святого народа отдельными массами, несоблюдения святого Закона отдельными массами, не служения Святому Всевышнему отдельными массами – эти чудесные времена предсказаны святым Законом и святыми пророками. Эти времена чудесны своей неизбежностью, когда еврей станет советским человеком, – это в советской терминологии, а если говорить по-простому, по-народному – мудаком, а управлять им будет эрев рав – это на иврите, а по-русски – сброд, а в советской терминологии – евсекция, а по-народному, по-простому – мудаки.

Глава первая

Я вырос в Москве, в районе Тишинских и Грузинских улиц и Белорусского вокзала, в огромном доме, в котором все когда-то сидели или будут сидеть, в двухкомнатной коммуналке, где одна комната была наша, а в другой – соседи: отец-мать и два сорванца моего возраста.

Сорванцы вместе всем двором, всей хеврой играли: подбросить кирпич в кастрюлю на примусе в соседнем доме, где сплошные коридоры, и лететь всей оравой – последнего могут догнать и отметелить; связать верёвкой две противоположные двери и позвонить в обе; подбросить на тротуар толстый кошелёк, полный говна; ночью во дворе натянуть колючую проволоку на уровне глаз; подвесить над окном тюкалку на невидимой ниточке и дергать издалека, пока не выйдет какой-нибудь хмырь болотный, почесывая озабоченно плешь; и ещё всякие хохмы.

Когда сорванцы чуть подросли, стали показывать своё умение: отдавали мне мой ксив, а точнее ктив, то есть документы, и всякую мелочь, а я, удивлённый, хватался за пустые карманы, а они весело ржали.

Младший сорванец был влюблен в целочку Мурку, и когда её поставили «на хор», на чердаке, бился головой о балки чердака и плакал, а потом подошла его очередь.

Старший сорванец ходил, сутулясь, как боксёр на ринге, нервно наматывал резиновый бинт на ладони, как перед боем, и сразу сматывал. Не раз спрашивал: «А правда, евреи помогают друг другу? А правда, у евреев семья крепкая?» Огрел кого-то урной, тот и умер.

В семье соседей старшие сели, когда я пошёл в младшие классы; когда я пошёл в средние классы, старшие вышли, но сели младшие, но, как малолетки, ненадолго; поэтому, когда я пошёл в старшие классы, младшие пошли снова, а старшие снова вышли, потому что была большая амнистия, но снова вошли, и младшие снова вышли, потому что была малая амнистия, но снова вошли, а старшие вышли.

Всё время кто-то входил или выходил. Входная дверь постоянно открывалась и закрывалась, но не на замок, – он мешал, и его выбили, да он и не нужен был, на кухне ничего не пропадало, в малине был полный порядок, за стеной бренчала гитара «В тёмном переулке», маленькие кепочки с козырьками в два пальца тихо входили и выходили, вежливо здоровались и прощались.

Вам может понравиться: