Армянские (разумеется, веселые) рассказы

Легендарный попугай Хамо – герой рассказа

Фото с сайта: istokphoto

«Большой» по-прежнему живет в своей старенькой квартире в центре древнего города, по-прежнему дерзко полагая, что опыт и алкоголизм могут гораздо больше, чем юность и энтузиазм. Опыт. Большой жизненный опыт. Ну что тут скажешь?! А его пристанище по-прежнему готово дать кров и чарку русской водки или армянского коньяка любому страждущему.

В страждущих по-прежнему недостатка нет, а потому дом дядюшки Вардана, которого старые друзья по-прежнему именуют его юношеским прозвищем – «Большой» или «Больш» – даже в суровые зимние дни всегда полон гостей – друзей по филологическому факультету, который он ухитрился окончить, несмотря на происки коварных дасахосов (преподов – здесь и далее арм.). Кроме них, здесь обретаются на постоянной основе бывшие партнеры по криминалу – дипломированный филолог одно время едва ли не в гохаканах (авторитетах) ходил, а также френды по мелкому, по его выражению, бизнесу, которому он предавался в криминальных антрактах, а то и люди из власти. Вот и сейчас, судя по громкому хохоту, старикан рассказывает им очередную веселую историю…

– Да, – встав во весь немалый (194 см) рост и пригладив седой ежик большой ладонью с пожелтевшими от курения пальцами, изрек Большой. Подняв над круглым стеклянным столом, за которым удобно расположились собеседники, серебряную собственного изготовления рюмку, он торжественно провозгласил: – В конкурсе самых коротких анекдотов о лекаришках, безусловно, первенствует этот…

– Вардо джан, и что, на твой просвещенный взгляд, медицина и в самом деле всесильна? – спросил, едва сдерживая смех, облаченный в короткую, несмотря на -5 за бортом, легкую куртку, чернобородый политолог Каро – заядлый преферансист и любимец оппозиционных тв-каналов.

Задумчиво захватив в кулак седую клинышком бороду, под старика Хоттабыча из знаменитого советского фильма, и глотнув коньяку, Большой после небольшой паузы ответил: – Не всегда, ахпер (брат). Случается, не сочти за банальность, что медицина бессильна.

И это, ахпер, медицинский факт… Например?

Воцарилось гробовое молчание.

– Медицина здесь бессильна… Знакомая фраза… Когда я завершал школу, а тогда детей мучили, не то, что теперь, всего десять лет, произошел случай, вспоминая который, я и по сей день содрогаюсь от хохота.

Гости приготовились слушать: это не дежурный анекдот, это что-то посерьезнее.

– Так вот, весной 1974-го, проснувшись утром (а в юности я любил поспать, не обращая никакого внимания на будильник, звавший в школу), обнаруживаю записку у себя в спальне, на столике: «Балес (Сынок)! Сегодня похороны дядюшки Петроса, мясника из нашего гастронома. Купишь цветы и отнесешь к нему домой. Начало похорон в час дня»…

К маминой записке прилагались три рубля. Смотрю на часы – в школу, как всегда, опоздал. Быстро собрался и успел к третьему уроку. Повалял дурака немного и пошел отпрашиваться к директору.

– Что Вартан, опять? – взревел Айказ Анушаванович – школьное прозвище – «Айказ-безотказ» – завидев мою физиономию.