Ранние журавли

Жанр: Советская литература / Литература 20 века

Автор

Страниц

235

Год

—

Текст с использованием различных синонимов, перестановки предложений и добавлением дополнительной информации:

Один из выдающихся советских писателей, киргизский автор Чингиз Айтматов (1928—2008), в своих произведениях сообщает о глобальных этических и философских вопросах, с которыми сталкиваются люди. В его книге, помимо известных произведений, ведущих нас по пути любви, взросления в тяжелое военное время и поиска новой жизни после войны, таких как "Джамиля", "Ранние журавли" и "Первый учитель", мы также найдем философскую притчу "Прощай, Гульсары!". Эти произведения позволяют читателям погрузиться в мир разнообразных человеческих переживаний и побуждают их задуматься над глубоким смыслом жизни. Литературное наследие Чингиза Айтматова занимает особое место в истории мировой литературы.

Читать бесплатно онлайн Ранние журавли - Чингиз Айтматов

Оформление серии С. Костецкого

В оформлении переплета использована фотография:

Wirestock Creators / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

* * *

Ранние журавли

Сыну Аскару

Аксай, Коксай, Сарысай – земли обошел,
Но нигде такую, как ты, не нашел…
Киргизская народная песня

И приходит к Иову вестник и говорит:
«А отроков сразили острием меча…»
Книга «Иова»

Вновь и вновь пахари пашут поле,
Вновь и вновь бросают зерно в землю,
Вновь и вновь дожди посылает небо…
…………………………………………
С надеждой люди пашут поле,
С надеждой люди семена сеют,
С надеждой люди уходят в море…
«Тхерагатха» 527–536.
Из памятников древнеиндийской литературы

Озябшая, закутанная в грубовязаную шерстяную шаль, учительница Инкамал-апай рассказывала на уроке географии о Цейлоне, о том сказочном острове, что находится в океане близ берегов Индии. На школьной карте этот Цейлон выглядел каплей под выменем большой земли. А послушаешь – чего там только нет: и обезьяны, и слоны, и бананы (фрукты какие-то), и чай самый лучший в мире, и всякие другие диковинные плоды, и невиданные растения. Но самое завидное – жара там такая, что живи себе и круглый год в ус не дуй: ни тебе сапог, ни шапки, ни портянок, ни шубы не нужно совсем. А дрова и вовсе ни к чему. А раз так, не надо ходить в поле за кураем, не надо таскать на себе, согнувшись в три погибели, тяжеленные вязанки хвороста домой. Вот где жизнь! Ходи себе как ходится, грейся на солнце, а нет – прохлаждайся в тени. Днем и ночью на Цейлоне теплынь, благодать, лето за летом идет. Купайся себе сколько влезет, хоть с утра и до вечера. Надоест – ну тогда птицеверблюдов[1] гоняй, птицеверблюды-то там водятся, непременно должны водиться, где же им еще быть, этим огромным и глупым птицам. Умные птицы на Цейлоне – пожалуйста, тоже есть: попугай. Захочешь – поймаешь попугая, научишь его петь и смеяться, а заодно и танцевать. А что – попугай такая птица, все может. Говорят, есть попугаи, которые читать умеют. Кто-то из аильных сам видел на джамбулском базаре читающего попугая. Газету поднесешь попугаю, он и шпарит без запинки…

Да, чего только нет на Цейлоне, каких только чудес. Живи себе и ни о чем не думай. Главное, не попадаться при этом на глаза баю-плантатору. Тот с кнутом ходит. Цейлонцев по спине стегает, как рабов. Угнетатель! Ха, да ему врезать в ухо так, чтобы в глазах засветилось. Кнут отобрать, а самого заставить работать. И никаких поблажек эксплуататорам и разным другим капиталистам, никаких разговоров: работай сам за себя, и все! Известно, от них ведь и фашисты происходят… Вот и война оттого… Сколько уже людей в аиле погибло на фронте. Мать каждый день плачет, не говорит ничего, а плачет, боится, что отца убьют. А соседке сказала: куда я, говорит, тогда с четырьмя…

Поеживаясь в стылом классе, терпеливо пережидая приступы кашля у ребят, Инкамал-апай продолжала рассказывать про Цейлон, про моря, про жаркие страны. Веря и не веря услышанному (уж очень распрекрасно получалось в тех краях), Султанмурат искренне жалел в тот час, что живет не на Цейлоне. «Вот где жизнь!» – думал он, поглядывая краем глаза в окно. Это он умел. Вроде смотрит на учителя, а сам любуется в окно. Но за окном ничего особенного не происходило. За окном непогодило. Снег сыпал жесткой, секущей крупою. Снежинки тупо шуршали, скреблись, ударяясь в стекла. На стеклах наросла наледь. Помутнели окна. Замазка по краям оконных переплетов взбухла от холода, местами обвалилась на подоконник, залитый чернилами. «На Цейлоне, наверно, и замазка не нужна, – думал он. – А зачем она? Да и окна к чему, да и домов самих не нужно. Соорудил себе шалашик, накрыл листьями – и живи…»

Продолжить чтение

Вам может понравиться: