Убийцы Мидаса

Андриан Френкель поднес к губам стакан, наполненный какой-то мутной, тепловатой жидкостью, выданной за коктейль, и сделал глоток. Вкус был просто отвратителен. Поморщившись, он постучал по стакану перстнем с печаткой, чтобы привлечь к себе внимание.

– Официант! – позвал он.

Бармен протирал стойку, всем своим видом показывая, что ему решительно наплевать на посетителя-голландца. Отложив в сторону тряпку, он окинул клиента презрительным взглядом.

– Прости, дружище, но я не могу пить эту гадость, – сделав вид, что не замечает выражения его лица, проговорил Андриан.

– Месье чем-то недоволен? – надменно усмехнувшись, поинтересовался бармен.

Марио – так его звали – бесцеремонно рассматривал капризного посетителя в ожидании ответа. Он выглядел как типичный житель Средиземноморья и был небрежно выбрит.

– Нон, – застенчиво глядя на бармена, с трудом подбирая слова, проговорил голландец. – Е вокс… Э-э… Дайте мне… – Андриан не был силен во французском. Его словарный запас был крайне мал, и потому ему пришлось ограничиться этой короткой, путаной фразой.

Смерив голландца очередным презрительным взглядом, бармен забрал у него стакан и, ни слова не говоря, вылил его содержимое в раковину. Френкель пожал плечами. «Вот она, Бельгия», – подумал он и нахмурился.

Андриан кивнул на батарею бутылок за стойкой. Он чувствовал себя словно первооткрыватель неизвестных земель девятнадцатого века среди дикарей-аборигенов. Он был один, в чужой стране. Вдобавок почти не говорил по-французски.

Лицо Марио просветлело. Торжествующе улыбнувшись Френкелю, он взял с полки чистый стакан, смешал джин с апельсиновым соком и протянул его голландцу.

– Господи! – сделав глоток, воскликнул Андриан. – Что это за гадость?

Марио пожал плечами.

– Ну ладно, я сдаюсь, – со вздохом проговорил Френкель, возвращая недопитый стакан. – Вы девать мне… бон… Я платить.

Он тряхнул головой. В эту минуту Андриан больше всего напоминал Тарзана.

– О, сэ нэ па бон… Вам же не понравилось, – невинно улыбнувшись, проговорил Марио.

Френкель начал терять терпение. «Итальянскую виллу» ему порекомендовал его друг как лучший бар в Брюгге. Самые горячие напитки и самые горячие девушки во всем городе – так охарактеризовал он это заведение.

– Я имел в виду бон… чек, чтобы я мог представить его своему начальнику, – со вздохом проговорил Френкель. Потихоньку им овладевало настоящее отчаяние.

Марио забрал у него стакан и посмотрел на просвет, словно хотел понять, что в этом напитке не устраивает клиента.

– Наверное, месье предпочитает виски, – по-отечески глядя на голландца, проговорил наконец Марио.

Френкель закрыл лицо руками. Он задыхался.

– Ну хорошо, пусть будет виски, – обреченно вздохнув, согласился он.

Денек выдался на редкость паршивый. Он так и не смог найти себе девушку на вечер, и ему оставалось только напиться. Марио указал на бутылки, стоявшие на полке за стойкой.

– Да, – улыбнувшись, проговорил Френкель. – Я хотел бы выпить «J&B»,[1] если, конечно, он у вас есть.

Бармен провел пальцем по бутылкам, стоявшим на полке, и, специально пропустив «J&B», указал на «Чивас».