Шпионские игры царя Бориса

© Гурин А., 2014

© ООО «Издательство «Вече» 2014

Погожим июньским днем 1599 года в корчме в центре Риги за массивным дубовыми столами сидели три человека. Корчмарка была довольна: до вечера еще далеко, а посетители уже тратят у нее свои деньги. Немолодая уже, строгая на вид дама с разрешения рижского магистрата открыла свое заведение после того, как ее муж, почтенный мастер сапожного цеха, умер из-за неумеренного потребления шнапса. А введенное магистратом право вдов делать то, что разрешалось в городе далеко не каждому – открывать питейные заведения, – было своего рода социальной помощью: надо же бедным женщинам и их детям на что-то жить после потери кормильца. Открывая корчму, вдова с радостью готовилась потчевать посетителей вкусными и полезными блюдами: копченой гусятиной, отварной говядиной, бараньими котлетами, нежным мясом косули, куропатками, разнообразными колбасами и сырами, супом из лосося, янтарными ломтиками немецкого осетра (весившего порой шесть пудов), копчеными угрями, сладкими кренделями… Увы, рижане не хотели покупать всё это великолепие. К чему им было обедать в корчме, когда каждый житель пятнадцатитысячного города мог поесть дома? А вот любители пива, а то и более крепких напитков посещали корчму ежедневно. Так что ее владелица не столько кормила посетителей, сколько поила. Ей это, конечно же, не нравилось: она прекрасно помнила, чем кончил ее муж, который в трезвом виде был прекрасным семьянином и искусным ремесленником. Однако дома ее ждали двое детей, желавших есть каждый день, и, в конце концов, эта немолодая женщина научилась даже радоваться визитам алчущих алкоголя и оставляющих ей деньги мужчин. Но, вопреки своей выгоде, пьяных хозяйка заведения все равно не любила. И потому корчмарка неодобрительно смотрела на посетителя, похоже, пожелавшего заснуть пьяным сном, не дожидаясь захода солнца.

– Еще пива! – воскликнул молодой иезуит и с силой впечатал в деревянную столешницу польский грош, равный одной шестой части серебряной рижской марки.

Казалось, что этот молодой человек, невзирая на свой духовный сан, твердо решил пуститься в загул. Не только владелица корчмы, но и два почтенных рижских купца, зашедшие в корчму не столько попить пива, сколько обсудить в тишине торговые дела, неодобрительно покачали головами: часы только что пробили полдень, а католический святоша налегает на хмельной напиток так рьяно, словно уже поздний вечер и скоро можно будет отправиться на покой…

Однако купцы ошибались: мнимый любитель пива был намерен еще долго сохранять ясность мысли. Глава иезуитской коллегии в Риге послал его в корчму с важным заданием именно потому, что знал: этого верного слугу Господа хмель так просто не разберет. И сейчас иезуит невозмутимо потягивал новую порцию хмельного напитка, которым гордилась владелица корчмы, – светлое, медовое пиво.

– Еще и нос от нас воротит! – сердито пробурчал пожилой купец, видя, как молодой поляк повернулся к небольшому окну. – Эх, если бы не злая воля покойного польского короля Стефана Батория, не было бы в Риге папистов!

– А нынешний король Сигизмунд – и вовсе воспитанник этих исчадий ада. Именно при нем проклятые иезуиты окончательно распоясались в нашем добропорядочном лютеранском городе, хотя рижские обитатели чтут истинную веру, – вздохнул его товарищ.