счастливые люди

Автор

Страниц

135

Год

—

В одной удивительной стране, населенной людьми полными рвения и творческого потенциала, ритм повседневной жизни был наполнен яркими красками. В отличие от обычных людей, они не просто жили, а воистину наслаждались каждым мгновением.

В те дни, когда семьи устраивались на трамвайных путях, как на настоящих аттракционах, время замирало и приносило восторг. А по вечерам, цирк радовал жителей своими захватывающими представлениями, погружая их в мир фантазий и магии.

Однако, помимо радостей, жители этой чудесной страны неизбежно сталкивались с обыденными трудностями, присущими каждому обывателю. Пятиэтажные дома с темными подъездами, лестничные клетки и тесные комнатки - все это создавало некую атмосферу таинственности и загадочности, от которой невозможно оторваться.

Несмотря на эту обстановку, местные жители знали, как создать радость и уют в своем доме. Там, в стопках глаженого белья, хранились облигации государственного займа, сложенные вчетверо. Это был своеобразный сакральный оберег, приносящий финансовую устойчивость и благополучие.

Папиросы "Беломор-канал" и конфеты "Золотой ключик" с легкостью сопровождали вечерние прогулки и развлечения. Угощение семечками становилось символом дружеской компании и неиссякаемого оптимизма.

Они были настолько счастливыми, что казалось, что каждая их шаг вниз головой носит в себе частицу чистой радости и непосредственности.

Такие вибрации счастья приносили не только радость жителям страны, но и притягивали внимание всего мира. Это уникальное и неповторимое место стало настоящим притяжением для путешественников, желающих испытать необыкновенные эмоции и окунуться в атмосферу неограниченного счастья.

Читать бесплатно онлайн счастливые люди - Каринэ Арутюнова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Она любила Маркеса

Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда
отец взял его с собой посмотреть на лед.
Габриэль Гарсиа Маркес

Она любила Маркеса. Кроме Маркеса, она любила Кортасара и Карпентьера, а еще Мигеля Отеро Сильву, Сесара Вальехо и Пабло Неруду.

Но Маркес, как бы это сказать.

Маркес был первым.

Про «Сто лет одиночества» она уже кое-что понимала.

Знакомые советовали обратиться к психиатру, или, на худой конец, невропатологу. В конце концов, каждый переживает этот странный неуклюжий возраст. Переживает и идет дальше. Не задерживаясь у школьного окна с полными глазами слез.

Девочка любила Маркеса уже заранее. Авансом. Человек, написавший «Сто лет одиночества», что-то важное знает и о ней.

«Любовь во время чумы» придет позже, в свое время, конечно же. Она обрушится на нее и даже на некоторое время затмит то, первое.

Советы знакомых забудутся, как школьный двор, немытое окно, запах мастики, они останутся в какой-то другой жизни. Вместе со слезами по явно смешным поводам, смешным, пустячным и не очень.

Но не навсегда.

Об этом она вспомнит как-то, обнаружив себя стоящей у окна, и ту самую книгу подоконнике, раскрытую на той самой странице.

Можно сказать

Можно сказать, что выросла я в скучном районе, застроенном пятиэтажками, совершенно одинаковыми, – но это как кому.

Вот я бы, допустим, ни за что бы не спутала свою пятиэтажку с соседней, – там и подъезды пахли иначе, и стены были мрачней.

Наша была веселой. В «первой парадной» жила такая Таня, абсолютно бесстыжая Таня в такой бесстыжей юбке, и в нашей же располагался подвал домоуправления с шахматным кружком.

Можно сказать, что выросла я под книжной этажеркой – весьма хрупкой, или в палисаднике – не в первом, а как раз во втором, дальнем, или на лугу, который тогда был лугом, а не новым микрорайоном.

Можно сказать, что выросла я на растрепанной книжке братьев Гримм, или на «Голом короле», или на «Неуловимых».

Или на скамейке под фонарем, – с первым любовным посланием от Алика Б. из параллельного класса.

Или на похоронах Феликса, после чего мир не сошел с ума и не взорвался, и никто не отменил первый звонок и последний, а также морфологический разбор в конце предложения.

Или в лагере, в банный день, когда впервые увидела вожатую голой.

Или на дискотеке, когда все «наши» обрыгались, а приглашенные мною кубинцы продемонстрировали крайне неприличный танец, после чего процесс «взросления» охватил даже самые отсталые слои.

Или когда меня подстригли, и я весь день провела в шкафу, потому что все было кончено.

Или в гостинице «Советская», где мне, идущей по коридору школьнице в нелепых зимних одежках, улыбнулся взрослый мужчина лет двадцати?

Я затрудняюсь.

Может, все это был сон? И города, в котором я выросла, нет – ни на одной карте мира, ни в гугле, ни в яндексе, нигде.

Жизнь

В детстве я любила Мартина Лютера Кинга и Че Гевару.

Вообще, я любила все прогрессивное. Сочетание слов – «двадцать шесть бакинских комиссаров» – казалось магической аббревиатурой, понятной лишь посвященным.

Имя одного из двадцати шести было все же известно. Степан Шаумян.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: