Все жанры Все авторы
Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Александр Соболев

Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Страниц

1120

Год

2019

В Большой Энциклопедии Русской культуры отмечается, что Венеция – это не просто город, а символ, который продолжает восхищать и вдохновлять людей на протяжении многих веков. Венеция – это место, где сбываются мечты, где можно ощутить атмосферу романтики на каждом шагу. Неудивительно, что русская поэзия нашла в этом городе источник вдохновения.

В книге "Венеция в русской поэзии. 1888–1972" собраны стихотворения, посвященные этому чудесному городу. Здесь можно найти как произведения известных поэтов, таких как Анна Ахматова, Александр Блок и Борис Пастернак, так и работы малоизвестных авторов. Эти поэты передали свои впечатления о Венеции в своих произведениях, создавая уникальные и живописные образы.

Книга прекрасно дополняется подробными комментариями и биографическими данными о каждом авторе, позволяя читателю насладиться не только стихотворениями, но и узнать больше о жизни и творчестве каждого поэта.

Кроме того, перед тем, как погрузиться в мир русской поэзии о Венеции, читателя ожидает интересный очерк, который затрагивает особенности поэтического освоения города и даже описывает практическую сторону путешествий в Италию в двадцатом веке.

В итоге, эта книга предлагает уникальную возможность окунуться в мир русской поэзии о Венеции, познакомиться с разнообразием стилей и выразительных средств, использованных поэтами, и, конечно же, проникнуться романтикой этого великого города.

Читать бесплатно онлайн Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Александр Соболев

Уворованная связь и заумный сон

Как-то Иннокентий Анненский, один из отцов постсимволистской поэзии, поставил к своему шутливому перепеву эпиграф – «Крадущий у крадущего не подлежит осуждению. Талмуд»[1]. Созерцание приключений перепохищенной дубинки давно удивляет и умиляет литературоведов-венециеведов, высаживающих генеалогические деревья с чередующимися ветвями то книжных впечатлений, то наблюдений на местности, переплетающихся друг с другом.

Как-то: британская писательница-мемуаристка Эстер Линч Пиоцци (1741–1821) описала город на лагуне в «Наблюдениях и размышлениях во время путешествия по Франции, Италии, Германии» (1789) – например, собор Святого Марка, освещенный по вечерам, украшенный всеми совершенствами людского искусства, море, подмывающее его стены, и танец лунных лучей на усмиренных волнах, шутки и смех, доносящиеся из кофеен, девушек с гитарами, приплясывающих на площади, людей в масках, весельчаков, распевающих, проходя мимо вас, барку с оркестром, слышимым издалека над водой.

Кто бы ни был внезапно привлечен этой сценой круглогодичного, судя по всему, веселья, будет близок к тому, чтобы выкрикнуть в Венеции то, что Ева говорит Адаму у Мильтона:

Близ тебя
Не замечаю времени; равно
Все перемены суток, все часы
Мне сладостны[2].

Анна Радклифф, автор бестселлеров как английского, так и русского книжного рынка, сама никогда в Венеции не бывавшая, попользовалась описаниями госпожи Пиоцци для своих «Удольфских тайн»:

Удивление Эмилии было чрезвычайно, когда она увидела Венецию, ее острова, ее домы, ее башни, которые все вместе возвышались из моря и отражали свои краски на его светлую и дрожащую поверхность. Заходящее солнце покрывало волны, возвышенные Фриульские горы, преграждающие к северу Адриатическое море, легким шафрановым цветом. Мраморные портики и колонны Св. Марка были облечены богатыми оттенками и вечерним сумраком. Между тем, как они плыли, великие черты сего города изображались с большею ясностию. Его террасы, на коих возвышались здания воздушные, однако ж величественные, освещаемые, как и действительно они тогда сияли, последними лучами солнца, представлялись более извлеченными из моря жезлом волшебника, нежели построенными рукою смертного.

Солнце наконец исчезло, и тень постепенно распространялась по волнам и горам; она погасила последние его огни, позлащавшие их вершины, и виолетовый <так!> меланхолический цвет вечера распростерся подобно покрову. Сколь была глубока, сколь была прекрасна тишина, окружавшая сцену! Натура, казалось, погружалась в покое. Единые токмо сладчайшие движения сердца возбуждались в душе. Очи Эмилии наполнились слезами; она ощущала восторги высокого благоговения, простирая взоры свои к небесному своду, между тем как трогательная музыка сопровождала журчание вод. Она слушала ее в безмолвном восхищении, и ничто не возмущало тишины. Звуки, казалось, колебались в воздухе. Лодка подавалась с таким слабым движением, что едва можно было слышать ее шум; и блестящий город, казалось, сам приближался для принятия чужестранцев[3].

Книга Радклифф была одной из тех, над страницами которой Джордж Гордон Байрон увлекся городом «единых токмо сладчайших движений сердца»:

Волшебный город сердца! С детских дней
Ты дорог мне; богатство, радость мира —
Вам может понравиться: