Все жанры Все авторы
Стихотворения в прозе - Иннокентий Анненский

Стихотворения в прозе

Страниц

5

Год

—

Жаркий июльский день прошел необычно - с переменной облачностью и живописными ветренными порывами. Из облаков и листвы, которая косматилась на ветру, неожиданно срывались игривые брызги, заставляя нас смеяться и щекотать. Встречаясь с лучами солнца, они создавали впечатление, будто из туч выплывали стальные лучи, которые проникали сквозь пушистую зелень над головой. Такие магические моменты делают лето незабываемым и уникальным.

Но, в конце концов, эти капризы погоды остались позади. Солнце закатилось за горизонт, и с неба исчезло последнее облачко. Теперь перед нами распахнулось чистое и бескрайнее небо. Оно словно потеряло свою цветовую насыщенность и стало бледно-белым, словно у слепого, но своим тонким и таинственным взглядом продолжает смотреть на нас. Это взгляд, который погружает нас в размышления и заставляет задуматься о величии мира и вселенной.

Теперь, когда солнце ушло, наступило время для тишины и покоя. Вечер приветствует нас прохладой и приглашает насладиться спокойной атмосферой. Такой момент - это маленькое волшебство, которое происходит каждый день, но часто остается незамеченным. Однако, если просто остановиться и взглянуть вдаль, можно почувствовать магию и красоту этого мира, без каких-либо посторонних мыслей и суеты. Ведь каждое небо имеет свою историю и свою уникальность, отражая неповторимые моменты и эмоции. А июльский вечер - это лишь одна из них, уникальная и неповторимая.

Читать бесплатно онлайн Стихотворения в прозе - Иннокентий Анненский

Andante

Июльский день прошел капризно, ветреный и облачный: то и дело, из тучи ли, или с деревьев, срываясь, разлетались щекочущие брызги, и редко-редко небо пронизывало их стальными лучами. Других у него и не было, и только листва все косматилась, взметая матовую изнанку своей гущи. Слава богу, это прожито. Уже давно вечер. Там, наверху, не осталось ни облачка, ни полоски, ни точки даже… Теперь оттуда, чистое и пустынное, смотрит на нас небо, и взгляд на него белесоватый, как у слепого. Я не вижу дороги, но, наверное, она черная и мягкая: рессоры подрагивают, копыта слабо-слабо звенят и хлюпают. Туман ползет и стелется отовсюду, но тонкий и еще не похолодевший. Дорога пошла молóжами. Кусты то обступают нас так тесно, что черные рипиды их оставляют влажный след на наших холодных лицах, то, наоборот, разбегутся… и минутами мне кажется, что это уже не кусты, а те воздушные пятна, которые днем бродили по небу; только теперь, перемежаясь с туманом, они тревожат сердце каким-то смутным не то упреком, не то воспоминанием… И странно, – как сближает нас со всем тем, что не – мы, эта туманная ночь, и как в то же время чуждо друг другу звучат наши голоса, уходя каждый за своей душою в жуткую зыбкость ночи…

Брось вожжи и дай мне руку. Пусть отдохнет и наш старый конь…

Вот ушли куда-то и последние кусты. Там, далеко внизу, то сверкнет, то погаснет холодная полоса реки, а возле маячит слабый огонек парома… Не говори! Слушай тишину, слушай, как стучит твое сердце!.. Возьми даже руку и спрячь ее в рукав. Будем рядом, но розно. И пусть другими, кружными путями наши растаявшие в июльском тумане тени сблизятся, сольются и станут одна тень… Как тихо… Пробило час… еще… еще… и довольно… Все молчит… Молчите и вы, стонущие, призывные. Как хорошо!.. А ты, жизнь, иди! Я не боюсь тебя, уходящей, и не считаю твоих минут. Да ты и не можешь уйти от меня, потому что ты ведь это я, и никто больше – это-то уж наверно…

Мысли-иглы

Je suis le roi d'une tenebreuse vallee.

Stuart Marrill[1]

Я – чахлая ель, я – печальная ель северного бора. Я стою среди свежего поруба и еще живу, хотя вокруг зеленые побеги уже заслоняют от меня раннюю зорю.

С болью и мукой срываются с моих веток иглы. Эти иглы – мои мысли. И когда закат бывает тих и розов и ветер не треплет моих веток – мои ветки грезят.

И снится мне, что когда-нибудь здесь же вырастет другое дерево, высокое и гордое. Это будет поэт, и он даст людям все счастье, которое только могут вместить их сердца. Он даст им красоту оттенков и свежий шум молодой жизни, которая еще не видит оттенков, а только цвета.

О гордое дерево, о брат мой, ты, которого еще нет с нами. Что за дело будет тебе до мертвых игол в создавшем тебя перегное!..

И узнаешь ли ты, что среди них были и мои, те самые, с которыми уходит теперь последняя кровь моего сердца, чтобы они создавали тебя, Неизвестный…

Падайте же на всеприемлющее черное лоно вы, мысли, ненужные людям!

Падайте, потому что и вы были иногда прекрасны, хотя бы тем, что никого не радовали…

Вологодский поезд
30 марта 1906

Сентиментальное воспоминание

Я не знал ее ни ребенком, ни девушкой, ни женщиной. Но мне до сих пор кажется, что я должен ее встретить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Вам может понравиться: