Унесённый в звёздную глубину

– Начать стоит с того, что я вовсе и не был космонавтом… Я, по натуре своей, музыкант. Хотя я убеждён, что музыка и космос это нечто связанное и неразрывное, всё же долгое время я был земным пианистом.

– Хах, то есть ты не отрицаешь того, что мог бы стать первым космическим музыкантом? Что ж, это как минимум смело! – с частичкой, возможно не слишком искреннего восхищения, уточнил ведущий, – ведь на твоём месте мог оказаться и более именитый пианист.

– Возможно, я мог бы сыграть «Ла-Кампанеллу» на орбите, почему бы и нет, всем дана возможность попробовать себя в чем-то, и может даже где-то преуспеть. Но есть одна проблема – в открытом космосе совсем нет звука. Он есть, но только на орбитальной станции, оснащённой воздухом, куда моё старое фортепиано, к сожалению, не поместится. Но «сверху» мне пообещали, что к общему перевозимому грузу корабля добавят компактный синтезатор. Надеюсь, что компактный, это не игрушечный, – с лёгкой улыбкой на лице, шутливо добавил космонавт.

– Это было бы весьма забавно. Как минимум, такой казус разлетелся бы на анекдоты. А кто это «сверху» раздаёт детские синтезаторы в космос?

Тяжело вдохнув, по всей видимости, вообразив важность этих людей «сверху», космонавт Ефим ответил: «Сверху, это руководители центра запуска. Они отвечают за программу космических полётов и, собственно, за мой завтрашний пинок на орбиту. Очень серьёзные ребята».

Ведущий, подвинувшись ближе к Ефиму, будто начиная более личную, дружескую беседу, немного сморщив лицо от любопытства спросил:

– Скажи-ка, ведь страшно же? Все родные остаются здесь, на Земле, а ты уже завтра улетишь так высоко… Какого это?

– Во-первых, космос для меня всегда был центром ярой детской любознательности. Некоторым людям становится не по себе от мыслей о бесконечности Вселенной, в которой находится наша крошечная планета, но у меня всё иначе. Ко всему космическому я испытываю чувство вдохновения. Уверен, что завтра я смогу открыть для себя нечто удивительное…

Во-вторых, для меня это скорее лотерея. Вообще я не верю в лотереи. Несколько лет назад покупал билеты и всё в холостую, больше я этим не занимаюсь. В любом случае, я верю в удачу и услышав о программе по отбору новых пилотов для полёта на коммерческие орбитальные станции, я просто не смог отказать себе в попытке испытать удачу снова. Хотя таких же «просто любопытных», как и я, было, не знаю, наверно, десятки тысяч по всей стране.

– То есть это был своего рода лотерейный билет в космос? – смущённо уточнил ведущий.

– И да и нет… Как потом оказалось, это была не совсем лотерея. Отбор будущих космонавтов осуществлялся на основе достаточно плотной заявки со всевозможными данными о твоей личности, физическом и психическом состоянии, вплоть до заключений медицинского осмотра. Все данные пришлось собирать мне вручную. Хох, что ж, ну и посидел я в очередях… Благо медосмотр у нас обычно проходят всего за один-два дня, иначе я и напрягаться бы не стал.

– Да уж, готов это представить! Пасмурная зима, длинная очередь из серых уставших людей… И тут выходит парень в яркой куртке: «Извините, мне только справку забрать, я в космос лечу», – еле сдерживаясь от смеха, фантазирует ведущий.

– Да ведь примерно так и было! Тем не менее, это всё ещё было ради любопытства и чувства, что я могу привнести что-то большее, повысить свой собственный уровень, добиться большего прогресса в своей жизни. И таких как я, повторяюсь, было множество. Было какое-то игривое чувство. Авось, повезёт и меня возьмут? Попробую себя в чём-то новом, исполню свою мечту во благо большого дела, да и за хорошие деньги. Всё в семью. Теперь совсем другая карта ляжет! Но всё же, до того как пришёл положительный ответ на мою кандидатуру, сомнений было гораздо больше. Тем более у меня жена и дочь, так что всерьёз думать о полёте в космос я не мог.