Иван Великий. Первый «Государь всея Руси»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

© ООО «Издательство «Яуза»

13 апреля 2017 года, не дожив двух дней до своего 91-летия, в Санкт-Петербурге скончался выдающийся российский историк, заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор Института истории Санкт-Петербургского государственного университета Юрий Георгиевич Алексеев. Труды Ю. Г. Алексеева по истории образования Московского централизованного государства давно по праву считаются классическими. Ю. Г. Алексеев воспитал десятки учеников, многие из которых стали кандидатами и докторами наук, профессор Алексеев многократно выступал на телевидении, радио, страницах газет. Алексеева по справедливости называли патриархом петербургского исторического цеха; он был, несомненно, одним из наиболее авторитетных историков не только Санкт-Петербурга, но и России.

Каждый, кто был знаком с Юрием Георгиевичем, навсегда сохранил к нему чувство глубочайшего уважения. Объяснений этому несть числа: тут и харизма признанного мэтра, и его исключительный дар рассказчика, колоссальная эрудиция, затрагивающая самые разные стороны гуманитарного знания: история флота, вообще военного искусства, русской и зарубежной литературы, не говоря уже о колоссальном объеме знаний по истории России; молитвенное отношение к Отечеству, чеканно точные формулировки как в устной беседе, так и в текстах работ, а главное – самоотверженная преданность своей профессии и нашей общей музе – Клио. Алексеева отличала исключительная обращенность к собеседнику, подлинный демократизм в общении, природное и абсолютно не наигранное дружелюбие. Юрий Георгиевич безусловно обладал собственным, чрезвычайно оригинальным видением отечественной истории; историк до последних дней жизни щедро делился с коллегами своими взглядами на важнейшие эпизоды нашей истории: автору этих строк приходилось слышать выступления мэтра по самым разным проблемам – и война 1812 года, и сталинские репрессии[1], не говоря уже о «коронке» Алексеева – истории военно-морского искусства… Безусловно, что по широте своего кругозора Юрий Георгиевич был эталоном настоящего университетского профессора.

Говоря о качествах Юрия Георгиевича как ученого, нельзя не отметить его исключительную идейность. Когда-то Максимилиана Робеспьера называли Неподкупным, точно такой же эпитет, в высшем смысле этого слова, можно применить и к Ю. Г. Алексееву: классик российской историографии был органически неспособен, вспоминая затасканное определение, «поступиться принципами»: иначе говоря, традициями, характерными для петербургской исторической школы, – максимальной неангажированностью, опорой на источник и, конечно же, историзмом; легковесное отношение псевдоисториков к своей работе, скоропалительность в выводах, верхоглядство были для Алексеева неприемлемы. Думается, что каждому, знакомому с Юрием Георгиевичем, приходилось видеть те «разносы», которые устраивал профессор в отношении коллег «ленивых и нелюбопытных» по отношению к тому, что является высшей ценностью для историка – к поиску истины. При этом, что важно отметить, Алексееву было присуще изначальное уважительное отношение к коллегам по ремеслу, исключительная доброжелательность; автору этих строк не доводилось слышать неуважительных реплик в адрес кого-либо из историков в независимости от их чина и ранга. Скажем, критикуя знаменитого историка А. А. Зимина, с которым Юрию Георгиевичу довелось приятельствовать, за, по выражению Алексеева, «распутного витязя» (имеется в виду известная книга Зимина «Витязь на распутье»), герой настоящей статьи с колоссальным уважением отзывался о творчестве Зимина в целом, отмечая его выдающиеся заслуги и «способность писать хорошие тексты с потрясающей скоростью»