Возмездие леди Гамлет

© Н. Александрова, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Поль проснулся посреди ночи от какого-то смутного беспокойства. Он приподнялся на кровати, широко открыв глаза. В углу спальни тускло горел огонек лампады, освещая иконы – Спас Нерукотворный, Иверская Божья Матерь и святой Павел, его небесный покровитель.

Лик Павла смотрел строго, гневно, словно святой был чем-то недоволен.

Прислушавшись, Поль расслышал в глубине дворца голоса, шаги многих людей. Там что-то происходило.

Нянька Прокофьевна проснулась, поднялась со своей лежанки, подошла, потрогала его лоб.

– Что вы, ваше высочество, не спится? – проговорила озабоченно. – Господь с вами, подремлите еще, ночь на дворе!

– Прокофьевна, что там? – спросил Поль, спуская ноги с кровати. – Кто там шумит?

– Да никого там нет, не бойтесь! – Нянька перекрестилась. – Кому там быть? Должно быть, приснилось вам что-то!

Поль, однако, спрыгнул на пол, босиком, в длинной батистовой рубашке подбежал к двери, выскользнул в соседнюю комнатку. Там ночевал дядька Тихон, старый унтер, служивший еще при государыне Анне Иоанновне. Тихон не спал, он сидел на сундуке в расстегнутом мундире, прислушивался.

– Что там, Тихон? – спросил его Поль. – Кто там шумит?

И правда, теперь беспокойные голоса и шаги сделались слышнее.

– Гвардейцы буянят, – хмуро проговорил дядька.

– Гвардейцы? – удивленно переспросил Поль.

Он часто видел гвардейцев – во дворце, где они несли караул, на плацу, где они стояли стройными рядами, дружно поднимали ружья, салютуя папеньке. Они были такие нарядные, как на картинках в его любимой немецкой книжке, такие подтянутые, трудно было поверить, что они могут буянить, могут кричать дикими неправильными голосами, бегать по дворцу с громким топотом.

Вдруг дверь распахнулась, в комнату заглянул огромный человек в полурасстегнутом семеновском мундире, с широким страшным лицом и горящими кошачьими глазами. Он окинул комнату подозрительным взглядом.

– Нечего тебе тут смотреть! – проговорил дядька Тихон, поднимаясь навстречу незнакомцу. – Нечего тебе тут делать! Тут покои цесаревича, его высочества Павла Петровича!

– Ты не больно-то умничай! – Страшный человек сунул под нос дядьке огромный кулак, потом повернулся, взглянул на Поля, усмехнулся страшным, беззубым ртом:

– Ишь ты, Павел Петрович! Ну, живи пока!

Тут же он исчез, захлопнув за собой дверь, прогремели, удаляясь, тяжелые шаги.

– Кто это был? – прошептал Поль, когда прошел сковавший его страх.

– Гвардеец! – проговорил дядька, мелко крестясь на икону. – Спаси, Господи, и помилуй!

До утра Поль так и не заснул, пролежал в своей непомерно большой кровати, прислушиваясь к доносящимся из-за стены звукам. Святой Павел смотрел на него недовольно, словно осуждал его за что-то, да только не говорил, за что.

Утром прибежали мамки и няньки, принялись умывать и причесывать Поля, нарядили его как в праздник, однако на все его вопросы отвечали уклончиво и невнятно.

Нарядив, повели по коридорам дворца.

Во дворце все было не так, как обычно, – много незнакомых лиц, много суеты. На Поля смотрели с любопытством, как на редкого зверька. Наконец его привели в большой зал, где толпились незнакомые люди, много больших, шумных гвардейцев, похожих на того страшного человека, который приходил ночью. Среди всех этих людей Поль увидел лишь несколько знакомых придворных. Вдруг двери слева распахнулись, и вошла маменька – красивая, раскрасневшаяся, в пышном шуршащем платье серебряной парчи. Рядом с ней шагал очень высокий гвардеец, что-то тихо говорил ей в самое ухо.