Он был чудак. Настоящий чудак. Таким он был с самого рождения. Не чудик, не тронутый и даже не псих. Ну и, конечно же, совсем не юродивый. Внешне вполне нормальный человек. Но при этом он-то сам хорошо знал, что не совсем такой, как все. Ведь он же появился на этот свет как стопроцентный чудак. И старался никому, никогда и нигде не демонстрировать эту свою особенность. Тщательно скрывал и постоянно прятал её. Глубоко-глубоко, где-то внутри себя, вдали от взоров окружающих его людей. Даже очень близких. Нужно было, чтобы никто не догадывался о существовании этой тайны.
Прекрасно осознавал, что если кто-нибудь чужой узнает об этом, то он всю жизнь будет обречён на мелкие издевательства и пакости. А этого он страшно боялся. Потому и прятал свою чудаковатость. С самого детства прятал. Это было его слабое место. Поэтому везде и всегда он старался поступать так, как поступают все. Не выделяться.
А сегодня вот не выдержал. Прорвало. Стоило ему послушать, как этот студент-подросток расправляется с предложенными всей группе задачами, как его понесло. Он ясно и чётко вдруг осознал, что перед ним находится обыкновенный гений. Такого, конечно, не может быть. Но ведь есть. И с этим фактом что-то надо было делать. Сейчас же. Срочно. Безотлагательно и незамедлительно. И тут его чудаковатость проявилась во всей своей красе.
Он попал на занятия в эту группу совершенно случайно. У заведующего кафедрой стало плохо с сердцем, и его послали на замену. И вдруг этот очень высокий мальчик, так мало похожий на обычного студента, совершенно случайно оказавшись у доски, с первой же минуты поражает и удивляет его. Чем? Да, прежде всего, тем объёмом математических знаний, которых в принципе не может быть у студента второго курса физического факультета. А потом уже вводит в состояние полного транса логической завершённостью своих рассуждений. Всё это, в конце концов, перестаёт быть решением обычной задачи. Их диалог переходит в абсолютно другую плоскость. Фактически он становится разговором двух учёных. На равных. Пока. До тех пор, пока гений всё ещё остаётся ребёнком.
Раздался звонок. Занятия закончились. Но педагог и студент почему-то продолжали активно общаться. Очевидно, что со стороны они очень забавно смотрелись вместе. Кому-то могло бы даже показаться, что у него перед его глазами стоит, ну, просто очень смешная, почти комическая картинка. Аналогия с парой «Пат и Паташон» напрашивалась сама по себе. Ещё более удивительным, чем внешний вид этой пары, был разговор, который они вели:
– Я думаю, что Вы уже догадываетесь о том, что Вы просто гений? Обыкновенный гений. Если, конечно же слова «обыкновенный» и «гений» могут стоять рядом.
Сумасшедший вопрос и, конечно же, не менее сумасшедший ответ.
– А мой отец утверждает, что я просто обыкновенный идиот. Ещё он говорит, что я лишён даже природной смекалки. Это тоже, конечно, не от большого ума.
– Даже так? Вот уж не подумал бы.
Как это ни странно, но этот мальчик-студент ничего не придумывал. Отец действительно считал его идиотом. Причин для этого было достаточно много. У отца был хваткий практический ум. Он в любой ситуации мог найти самое правильное решение и обладал достаточной силой воли, чтобы его реализовать. И чётко понимал, что его сын витает в облаках. Искренне переживал, понимая, насколько трудно будет такому идеалисту выжить в столь сложное и противоречивое время. А ещё его отец действительно был уверен, что ему почему-то очень не повезло. Всегда по жизни везло, а тут случился такой казус. У всех дети как дети. А его сын просто не от мира сего. Временами он всё же пытался, подпадая под влияние жены, понять этого ребёнка, но так и не смог. Потом бросил все свои попытки и вынес свой жёсткий диагноз: идиот. И больше не приставал к мальчику.
