Философия тату

Я вглядываюсь в их черты пристально,

как Миклуха Маклай

в татуировку приближающихся дикарей.

И. Бродский. Те, кто не умирают

Интерес к татуировке возник у меня на фоне профессионального развития, я менеджер и преподаватель, кандидат философских наук, исследовавший молодежные субкультуры и их татуировки.

В академической среде не приняты татуировки, но среди студентов и коллег их становится все больше.

Среда моего воспитания: бабушка – врач-психиатр, мама – врач-терапевт. Они транслировали табу на тату. Не в последнюю очередь табу было связано с санитарными, антивирусными причинами (гепатитом и ВИЧ-инфекцией). Неотъемлемо от культурных представлений – у бабушек и прабабушек не было татуировок. Как врачи в силу профессии они имели доступ к телу. И тело часто рассказывало об истории человека с татуировкой. Татуировка в основном говорила о принадлежности человека к субкультуре – статусе человека вне формальной системы культуры (часто после репрессий, тюремной, армейской). Татуировка могла говорить о детском или юношеском баловстве, но чаще в больших количествах татуировки набивали в местах отчуждения – на зоне, поэтому татуировка часто в России с 1920-х по 1980-е годы означала для ее носителя печать отчуждения от общества.

У моей бабушки муж был начальником. У него на руке выбито имя, причем не бабушкино. Видно, что дед пытался надпись как-то удалить, будто стирал кожу наждаком. Так вот в детстве я спрашивала: «Дедушка, а что это за надпись?» А он в ответ молчал и удалялся. Никогда никому из внуков он не давал пояснений на этот счет. И мы понимали: это плохо – наносить тату. Дед не смел даже говорить об этом. То есть данная тема была настолько неприлична, табуирована, что ее никто не поднимал в семье. Когда бабушке было девяносто лет, я спросила про татуировку, и она с улыбкой пояснила, что это имя первой дедушкиной любви.

С этим табуированным отношением к татуировкам я вошла в XXI век и стала замечать, как меняется мир, как татуировка плотно вошла в жизнь современного человека.

Раньше я смотрела на красивую женщину с синим узором на плече и задавалась вопросом – зачем? Казалось, что возмущению моему не было предела, внутри просто все кричало. У меня перед глазами проносились все усилия человеческих цивилизаций по развитию технологий изготовления бумаги, красок, ниток, тканей, игл, развитие геологии, химии, добыча руд, развитие рукоделия, ювелирного искусства. И хотелось спросить: почему женщина не вышила этот «прекрасный» узор на блузке? Почему считает его красивым?

О чем же говорит тело девушки с большим количеством сердечек на теле? Ей не хватает любви? Сердечко, потом еще одно и еще одно, и так по периметру всего тела. А зачем?

Иногда я смеялась (про себя, конечно, я же приличный человек) на этапе своего дикого необразованного сознания, вопрошая: ну почему он набил себе ананас? Это был такой вкусный ананас? Первый в жизни ананас? Или он сам вырастил ананас? Или в неимоверно сложных условиях добыл себе ананас? Согласитесь, что даже в этих вопросах есть смысл. Добыть (придумать, нарисовать и воспроизвести на коже) рисунок, который ты будешь носить всю жизнь – непростое решение и не такое уж и легкое в исполнении… Трудоемкое и серьезное решение.