Все жанры Все авторы
Почему так му… Коротко о длинном - Татьяна 100 Рожева

Почему так му… Коротко о длинном

Страниц

25

Год

—

100Рожева - уникальная писательница, которая предлагает читателям поучительные и увлекательные рассказы из сборника "Почему так му…". Ее короткие и глубокие истории являются настоящим вызовом для ума и эмоций читателя.

Книга 100Рожевой - это не просто сборник рассказов, это приглашение к путешествию через жизнь других людей, через их радости и страдания, через их мечты и разочарования. Задача писательницы - описать сто рож, включая свой собственный, и она справляется с этим на удивление хорошо.

Современному человеку, который окутан информационным шумом и не имеет времени на бессмысленные болтовни, книги 100Рожевой придутся по вкусу. В них каждое слово на своем месте, каждая точка ставится в нужное время, чтобы увеличить проходимость и экономить запасы энергии читателя. Погрузитесь в мир 100Рожевой и начните самое удивительное путешествие - в мир глубин человеческой души.

Читать бесплатно онлайн Почему так му… Коротко о длинном - Татьяна 100 Рожева

От автора

«Чем короче произведение, тем меньше вранья. Где мало слов, там вес они имеют. Краткость – сестра таланта. В хорошем рассказе, как на военном корабле, не должно быть ничего лишнего», – наговорили великие о короткой прозе. Пойдём под прикрытием…

Симфония

Шторы цвета пыльной морской волны бьют в затёртую сцену. Затёртость лысей к зрительному залу, где топчутся в поклонах, и справа, куда ушаркивают в дверь «Служебный выход» музыканты, распределённые по абонементам классической музыки. Владельцы абонементов заполняют «слушательный» зал. Легкий бриз предвкушения волнует шторы. Именно шторы, а не театральные кулисы, ибо музыка здесь штормит, и люди кричат друг другу: «Што?!»


– Што сегодня? – спрашивает сзади расслабленный тенор.


– Господи, какая тебе разница! Все равно заснёшь через пять минут! – отвечает раздражённое контральто.


– А вот как раз сегодня собирался послушать! – перечит тенор. – Вечно ты крылья обрубаешь! Что ты за человек!


Следует вздох, удар сиденья по спинке кресла, скрип усаживания, и примирительный дуэт женского и мужского: «Водички дать?» – «Давай». Через паузу вступает детский дискант:


– Мам, а когда начнётся?


– Ну, что ты за ребёнок! – повышает тон раздражённое контральто. – Когда поедем, когда приедем, когда начнётся, когда закончится! Когда все соберутся, тогда и начнётся! Видишь, ещё не все пришли! Водички хочешь?


– Не хочу…


Третий звонок накрывает зал последним всплеском шарканья, ёрзанья и громыхания под гаснущими люстрами. Волны пыльных штор расступаются, являя симфонический оркестр, выброшенный в полном составе на дощатую сцену. По лысому следу, от двери «Служебный выход» к середине выцокивает «директор дома культуры» в бархатном парео, заколотом на плече брошью с затонувшего пиратского фрегата. Солнечно улыбнувшись, она объявляет штормовое музыкальное предупреждение и дату следующего концерта, и уцокивает обратно в свою служебно-выходную бухту.


На сцену врывается свет. Его вдыхают одновременно сто гребцов – музыкантов, и корабль симфонии, содрогнувшись, трогает с места.


Дирижёр размахивает руками, словно балансируя на шатком капитанском мостике. Поймав равновесие, он обращает приглашающие жесты к скрипичной группе, сидящей справа от него рядами по двое с вёслами-смычками в руках и одним пюпитром на двоих.


Пара первая – мужчина и женщина: строгая дама в очках, причёске «ответственный работник», чёрных лодочках и платье-футляре, и лысеющий, в близоруких линзах, счастливый муж – судя по обречённости, с которой он перелистывает страницы партитуры, словно совместно прожитые годы. Она – педантично смотрит в ноты, он – знает это всё и так…


Вторым рядом – двое мужчин. Первый – лауреат «многочисленных» конкурсов с волосами, нализанными на выдающийся череп, бабочкой и стрелками брюк, метящими в носы лаковых туфель. Когда партитура разрешает, он отстукивает на грифе скрипки далёкие ритмы, до которых долетела бы его бабочка, не будь костюма и туфель. Второй – бетховенский профиль на тонких, широко расставленных ногах «кузнечика, сидящего в траве», в таких же лаковых туфлях как у брата – однонотника, примерно 43-го размера. Случись шторм свободы, эти блестящие остроносые каравеллы под парусами брюк ринутся прочь, их держат лишь рамки планового концерта абонемента № 6.

Вам может понравиться: