Последний штрих

«В каждом сне скрыта частичка реальности. В каждой реальности таится частичка сна. И только тот, кто способен увидеть связь между ними, может изменить мир».

София была молодой девушкой двадцати трёх лет, чья внешность сочетала в себе природную мягкость и загадочность. Её тёмно-русые волосы, словно сотканные из лунного света, обрамляли лицо мягкими волнами, падая на плечи небрежными прядями. Особенно примечательными были её зелёные глаза – глубокие, как лесные озёра после дождя. В их изумрудной глубине словно отражалась тайна мироздания, а иногда в них мелькало что-то неземное.

София никогда не верила в предзнаменования. Она была слишком рациональной, слишком погружённой в мир красок и холстов, чтобы обращать внимание на знаки судьбы. В тот день, как обычно, она спешила в свою студию, неся в руках этюдник с незаконченным пейзажем.

Серый ноябрьский день выдался на удивление солнечным. Листья под ногами хрустели, словно битое стекло, а воздух был таким прозрачным, что казалось, можно разглядеть каждую пылинку. София улыбнулась, поймав себя на мысли, что день слишком хорош, чтобы быть началом чего-то плохого.

На пешеходном переходе она остановилась, ожидая зелёного сигнала светофора. Рядом с ней собралась небольшая толпа: молодая мама с коляской, студент с рюкзаком, пожилая женщина с авоськой.

Заиграла мелодия в телефоне, и София машинально достала его из кармана. Сообщение от подруги: «Не забудь про выставку!». Она улыбнулась, быстро набрала ответ и подняла глаза.

Светофор мигнул зелёным. Толпа двинулась вперёд. София сделала шаг, и в этот момент услышала резкий визг тормозов. Время словно замедлилось.

Из-за поворота на огромной скорости вылетела чёрная иномарка. Водитель не успел среагировать на внезапно появившийся на дороге грузовик. Машины столкнулись в страшном месиве металла и стекла.

София оказалась в эпицентре катастрофы. Последнее, что она запомнила – оглушительный грохот и пронзительный женский крик.

Очнулась она уже в больнице. Вокруг суетились врачи, пахло лекарствами и антисептиком. Кто-то держал её за руку, кто-то что-то говорил, но слова доносились словно сквозь вату.

Несколько дней она провела в коме. Её организм боролся за жизнь, а душа, казалось, путешествовала по неведомым мирам.

Когда София открыла глаза, первое, что она увидела – обеспокоенное лицо матери. Женщина плакала.

– Доченька, слава богу, ты жива! – прошептала она, сжимая руку дочери.

София попыталась что-то сказать, но смогла лишь слабо улыбнуться.

Восстановление шло медленно.  Её тело, словно разбитая кукла, отказывалось подчиняться хозяйке. Каждая попытка пошевелиться вызывала резкую боль, пронзающую всё существо.

Первые недели она провела в полубессознательном состоянии, то погружаясь в тёмные бездны беспамятства, то выплывая на поверхность реальности. Врачи говорили о чудесном спасении, но сама София чувствовала, как хрупка стала её жизнь.

Физические травмы заживали медленно. Переломы, ушибы, внутренние повреждения – всё это оставляло след в её теле. Но страшнее были последствия клинической смерти. София часто просыпалась от ночных кошмаров, в которых слышала звуки аварии и чувствовала запах гари, так же ей снились люди, которых она никогда не видела. Их лица были такими реальными, что она могла разглядеть каждую морщинку, каждый волосок.