Одна на миллиард

Пламя костра завораживающие танцевало на толстых поленьях. Прогоревшие угли пылали жаром. Кто-то доедал походную кашу, стуча ложкой по дну котелка, соскребая остатки. Кто-то шаркал оселком по покрытому зазубринами широкому лезвию топора. Кто-то латал порванную в утренней стычке кольчугу. Кто-то что-то стругал: просто так, без умысла и планов, пытаясь заглушить тяжёлые мысли о завтрашнем дне. Завтра бой. Страшный и кровопролитный. Многие сложат голову на этом холме у неширокого пролива, разделяющего два материка. Тишина пробуждала страх в душах самых смелых воинов. И каждый пытался побороть ее по-своему, стараясь отвлечься от недобрых мыслей, как вдруг сильный, но не грубый голос у соседнего костра затянул:

– В бой скорей! Печатай шаг! Нам не нужен древний маг!

Ложка легла на дно котелка. Оселок остановил свое движение по и без того острому, как бритва, лезвию. И пара голосов залихватски подхватила:

– Грубой силой и секирой мы себе прорубим путь!

Нож, грызущий древесину, вернулся в ножны, а дыра в кольчуге оставлена в покое.

– Мы растопчем ваши рати,

сокрушим отрядов строй.

Нам шаман нальет отвару,

будем биться до упаду.

Песня гремела над станом, отгоняя страх и неизвестность, наполняя сердца отвагой и храбростью.

– Эльфов стрелы – нипочем,

жги, коли, руби мечом!

И вот уже вся Орда в один голос пела:

– Древний лес узнает силу,

всё затянем подобно илу.

Душеглот – наш злой воитель,

рода орочьго предводитель,

нас ведет всегда вперед.

Скоро будет ваш черед!

Хохот и смех разлетелись по лагерю, страх отступил.

– Песни горланят, это хорошо, – сказал орк, оглядевшись вокруг и, не обнаружив ничего подозрительного, одернул кожаный полог шатра. Коровья шкура с шумом запечатала вход. Жаркий костер, согревающий и освещающий пристанище вождя, послушно дернулся вслед мановению кожи, покрытой древними письменами и орнаментом, написанными кровью поверженных врагов и принесенных в жертву невольников. Этот орнамент пылал всеми цветами, предостерегая хозяина о присутствии недруга или адского отродья.

Походное жилище вождя Матерых волков было по-боевому суровым и аскетичным, каким и должен быть шатер воина. Ничего лишнего, за исключением богато украшенного оружия, развешанного по стенам. Орк бросил в очаг посреди шатра большое полено. Огонь с жадностью набросился на подношение, с новой силой озаряя весь шатер, отразившись в стали клинков словно в зеркале. Но угол, где сидел гость, оставался темным, окутанный мраком.

– Ты получишь то, что пожелал. Владыка всегда держит свои обещания.– сказал темный. Глаза гостя блеснули зеленым огнем.

– Ни один волос не должен упасть с ее головы. Это главное условие.– сквозь зубы прорычал Орочий Вождь.

– Льзяц, сдержи клятву, и она станет твоей. А с ней и все орки Пустошей Карнахена склонят перед тобой голову.

– Как я могу доверять тому, кто просит о клятвопреступлении? – Орк замотал головой пытаясь заглушить голос вопиющей совести.

– Дело твое, но Галек отдаст ее в жены Октару и сам займет место верховного вождя. Ты лишишься всего. И жезла власти, и невесты.– голос гостя звенел сталью.

– Орда не примет предательства.– произнёс Орк опускаясь на дубовый табурет.

– Орда примет власть сильного. Мы не враждуем с вами.—Мрак вокруг гостя сгустился и уплотнился, вселяя почти физический ужас. Чародей продолжил: