…все, что так же естественно, как дыхание, сон или походы в сортир. Как спортзал, тир, душ, два стакана свежевыжатого апельсинового сока по возвращении домой, минет от Лайлы раз в неделю и Долорес из книжного магазина по субботам и четвергам…
Так и с безобразным Эдди – кажется, я ненавидел его всегда. Но когда-то, когда-то ведь я по-настоящему осознал это впервые – а когда? Ага, есть! Знаю! Знаю, помню и даже могу назвать точную дату – потому что было это аккурат в день моего рождения, чуть больше года назад.
Мы обеспечивали тогда силовую поддержку при проведении обыска в одном якобы модном клубе-салоне, где, например, бритье по старинке опасной бритвой стоило полторы сотни евро, а свитер из гардероба прабабушки тянул на целых полтысячи – что для такого рода заведений является нормой. И все же это был «якобы салон» – потому что на деле там вовсю шла торговля кокаином: зельем дорогим и доступным не всякому, а лишь деткам из богатых семей. Кокаин у них всегда в моде. Они, собственно, и составляли главную клиентуру этого «салона».
Хорошо, когда есть возможность купаться в деньгах, заработанных не тобой, и спускать их на всякую элитную дрянь, наподобие «кокса». Таких вот детишек, родившихся, как говорят англичане, с серебряной ложкой во рту, я с детства не переношу на дух. Во всем мире их кличут хипстерами, а в нашем Королевстве для них придумано специальное словечко: «пихо». Пихо – те же, по сути, хипстеры, но еще более благородно-богатых кровей.
Работа в тот вечер была самая рутинная. Мы наглухо заблокировали выходы, а четырех охраннников: двух негров и двух латиносов – одинаково огромных, с дутыми фармакологией «банками», аккуратно и без особых возражений с их стороны уложили пошлыми лицами в пол. Один представитель чёрной расы попытался, правда, протестовать – и теперь, лежа, то и дело шмыгал разбитым носом, стараясь делать это как можно культурнее. Он и вообще лежал, я бы сказал, «вежливее» всех. Иногда вежливости обучаются мгновенно – особенно, если обучение ведется с помощью силы. Публику мы согнали в зал-ресторан, где она нахохлилась и затихла – эдакая разнаряженная в блестящие шмотки стая молодых озадаченных попугаев. Из женского туалета извлекли заблудившегося там мужчину-администратора в золотом пиджаке – и приступили к стандартным процедурам.
Правда, обыск вскоре затянулся и впал в вялотекущую стадию: в числе задержанных оказались сразу несколько отпрысков наших депутатов, в том числе и дочь премьер-министра – и старший опергруппы поубавил пыл и явно растерялся, не зная, как поступать дальше. Отойдя чуть в сторонку, он принялся кому-то названивать, и после каждого звонка лицо его становилось все более хмурым.
От нечего делать я вытащил наугад один из гламурных журналов, разложенных веером на столике – а на глянцевой обложке его как раз и красовался принц Эдди, младший сын Короля.
Его обрамленную рыжим пухом физиономию с кровавой раной вечно слюнявого рта я узнал сразу – да и сложно было не узнать. Едва ли не каждый день она мелькала в кадрах скандальной телехроники, миллионы раз «репостилась» в соцсетях и служила украшением любой бульварной газетенки, пишущей о нем любовно и взахлеб.
