Золушка для герцога

Восемнадцать лет назад поздно вечером, когда весь замок кроме охранника, дежурившего на башне, спал, около замка барона фон Дитриха остановилась карета. Это была карета барона. Слуги не ждали так скоро возвращения своих хозяев – барона и его жены баронессы, те убыли погостить к соседям на пару дней и ожидались не ранее как к вечеру завтрашнего дня. Поэтому не сразу подбежали, чтобы открыть дверцу. Кучер на козлах не кричал как обычно при приближении к дому. Он был тяжело ранен и едва дышал.

Открыв дверцу, лакей чуть было не отпрыгнул от неожиданности, а управляющий замка – господин Жером, запыхавшись пока бежал к карете и вовсе схватился за сердце. Баронесса была уже мертва от тяжелого ранения в живот и ее платье окрасилось кровью почти наполовину, барон еще дышал, прижав к глубокой ране в груди красный, когда бывший белоснежным кружевной платок. Перевязать в этой скачке, судя по запыленной и полуразбитой карете их было некому. Барона и его уже покойную жену перенесли в дом.

Жизнь барона продлилась еще несколько минут. За это время он успел сказать управляющему шифр от своего сейфа в кабинете, где хранилось завещание и часть сбережений, а также заготовленное распоряжение по управлению домом и поместьем в случае его неожиданной кончины. Барон был еще молод, и нельзя было ожидать такой внезапной смерти обоих супругов. Их малолетняя дочь Алисия оставалась сиротой.

Перед смертью барон фон Дитрих испросил клятвы со своего управляющего, что тот воспитает наследницу так, как будто это его собственная дочь. Управляющий, без каких-либо колебаний произнес эту клятву. У него самого был пятилетний сын и дочка двух лет, которая родилась в одно и то же время с наследницей. Поэтому управляющий не сомневался, что сможет выполнить клятву. Да и в том, что сумеет ее обойти, как подумалось ему про себя. Особенно с такой умной и предприимчивой женой.

Алисии исполнилось двадцать лет. А значит уже через год она могла приехать в банк и узнать, что хранится в банковской ячейке, открытой ее отцом. Жером все эти годы постепенно подменил воспитание баронессы на воспитание собственной дочери. Игрушки мягко переехали в комнату его дочери, а новые почти не появлялись. Да и саму Алисию сразу же под предлогом, чтобы не скучала определили в комнату поменьше и попроще обставленную. Няньку Алисии рассчитали, когда той исполнилось семь лет. Остальных слуг, что помнили прежних хозяев тоже постепенно меняли. В итоге через восемнадцать лет из прежней прислуги осталась полуглухая кухарка Ариша, да конюх Филипп.

На уроки математики, каллиграфии, географии, истории, вышивания, домоводства они ходили вместе, а вот обучение танцам и этикету поведения в высшем свете – только Алаиса – родная дочка управляющего. Ибо он мечтал выдать свою дочь за какого-нибудь дворянина, пусть и не богатого, но главное с титулом, а вот баронская дочь должна проигрывать на ее фоне и казаться невоспитанной. Иначе в доме и поместье может появиться новый хозяин, а этого не хотелось Жерому, как и его жене Жоржетте. В итоге клятва не нарушена управляющим, а его жена и вовсе клятв не давала.

Итак, управляющий не нарушил клятву – воспитал Алисию как собственную дочь – как было бы достаточно для дочери управляющего, а вот что собственную дочь баловали больше и строили в отношении нее грандиозные планы – так это супруга управляющего, которая и нанимала для собственной дочери дополнительных учителей, конечно на деньги полученные с доходов поместья, а не на собственное жалованье, итак втрое подскочившее за последние годы. Одежду, обувь, украшения, да и все что было у обеих девочек, выросших в симпатичных девушек – тоже выбирала и покупала жена управляющего – не мужское это дело по лавкам с одеждой ходить. Родная дочь Алаиса чаще гуляла в обновках, да и платья ее выглядели побогаче, а вот Алисия все больше донашивала одежду за своей более крупной погодкой. Дочь управляющего учила этикет и танцы, а баронская дочь помогала по хозяйству тем самым двум старым слугам, которых грозились уволить, если не будут справляться. Алисия вставала пораньше, чтобы на кухне Арише помочь, а вечером прибегала на конюшню, проверить не нужно ли лошадку расчесать да помыть, а то Филипп со своим радикулитом иногда с трудом двигался. Кроме этих двоих не с кем было поговорить о родителях, которых девушка совсем не помнила.