Слияние с природой, с тихим и ясным осенним днём, с берёзовой аллеей в центральном парке, с мелодией старого вальса из кафе с новомодным названием. В кафе шумит свадебное застолье. В аллее парка плавно и торжественно опадают с деревьев отжившие жёлтые листья. Душа сливается с падающей листвой, подхватывается легкими движениями воздуха и растворяется в мелодии вальса. Душа уходит в лучезарный осенний свет. В этом свете яркими бликами мелькают события уходящей жизни.
Все говорили, что у Григория золотые руки, глаз-алмаз, крепкая мужская смекалка. На работе его за это ценили.
– Гришка! Когда наследниками обзаведешься?! Пора бы уже тебе трудовую династию Туровых продолжать! – наседал на него старый мастер.
– За мной, Василич, не заржавеет! – отшучивался Григорий. Он верил, что воспитает своих будущих сыновей не хуже, чем его старшие товарищи по бригаде.
Он ошибался.
*
– Бракодел! – сказал старый мастер, когда Григорий сообщил ему, что его первенец – девочка.
– Все по плану, Василич! Сначала няньку, потом – наследника!
*
Григорий впал в отчаяние, когда узнал, что и второй его ребенок тоже девочка.
Когда жена впервые показала ему новорожденную, Григорий окончательно сник. Он увидел сморщенное красное личико, маленькие красные ручки и ножки, и с горечью произнес:
– Да, она даже некрасивая!..
Потомственная жрица культа вуду Наоми смотрела перед собой воспалённым взглядом, в котором клубилась тьма, сверкали молнии, бушевала водная стихия. Ее руки прижимали к груди безжизненно обмякшего младенца; в ее груди нестерпимым жаром пылал огонь. С её пересохших губ срывались слова страстного заклинания. Она была крепким стволом дерева махогани, оккультной тайной горного пика Ла-Сель, бушующим ливневым разливом реки Артибонит, знойным небом и ревущим пламенем в диких зарослях сухостоя.
– Духи леса, земли, воды, воздуха и огня, я, мамбо Наоми, призываю ко всей вашей силе! Встаньте на защиту моей дочери!! Не дайте ей умереть!!!
Аборигены острова Гаити знают, какую великую власть имеют заклинания колдунов зловещего культа вуду.
*
– Некрасивая?! Моя Зиночка некрасивая?! Как же так? – растерянно думала Валентина, прижимаясь щекой к беспомощному красному тельцу и орошая его слезами.
– Доченька, моя! Ты вырастишь у меня самой-самой красивой! Тебя все будут любить! – шептала она будто заклинание.
Через двадцать лет на улице одного большого южного города мимолётно разминутся, спеша по неотложным делам, две девушки: пышущая здоровьем чернокожая дочь мамбо Наоми из далёкой страны Гаити и излучающая флюиды непреодолимой женской привлекательности Зиночка, одинаково оберегаемые любовью и молитвами своих матерей.
…Это будет через двадцать лет.
У годовалой Зиночки были жиденькие светлые волосики и кривенькие ножки. Она раньше многих своих сверстников научилась ходить, и смело упражнялась в этом новом способе передвижения. Ее впечатления еще не складывались в осмысленную картину, а сны были хаотичны и бесследны как полет мотылька.
– Доченька, моя! Ты вырастишь у меня самой-самой красивой! Тебя все будут любить! – шептала свое материнское заклинание Валентина, убаюкивая некрасивую малютку.
