– Барыня тонет! – визжала дворовая девка, мечась по тонкому льду в красном сарафане, словно огонек. – Барыня тонет!
В глазах купеческой дочери стоял ужас.
Ее расписные сани медленно уходили под треснувший лед озера. Они проседали, неумолимо погружаясь в прозрачную ледяную воду.
На крик сбегались неповоротливые в своих шубах рыбаки, побросав снасти и замёрзшую рыбу.
Они с недоумением смотрели на дорогие сани и рвущегося коня, уже охрипшего от ужаса. Но подойти ближе рыбаки боялись. Затащит под лед, и поминай, как звали!
– Да кто ж тебя на лед понес! – кричали рыбаки заиндевелому конюху в овечьем тулупе. На его бороде и бровях был иней. Дыхание вырывалось паром, когда он отстегивал коня.
– Вот остолоп! Лед еще не окреп! А ты коня погнал, дурья твоя голова!
– Что там? – спрашивали только – только подбежавшие рыбаки с другого берега. Близко они не подошли. Боязно! Никто не отваживался выйти на середину озера.
Кто-то из рыбаков признал и сани, и девку в роскошных мехах, которую придавило сундуком.
– Купеческая дочка на свадьбу ехала! Да как на озеро выехали, так лед под санями и не выдержал приданого! – кричали рыбаки друг другу. – Теперь тонет! С санями вместе!
– А енто кто мечется? – переглядывались рыбаки, глядя на красный сарафан и куцую козлиную душегрею.
– Так-то ее девка дворовая. Марыська! – приглядывались зеваки. – А кто хоть просватал – то?
– А нам почем знать! Мы в купцовые дела не лезем! – галдели рыбаки. – Наше дело малое! Глядите! Глядите!
Лед расходился трещинами. Полозья уже были почти на половину в воде.
– Барыня, барыня! Давайте руку! – причитала Марыська, размешивая снежную кашу ногами. – Вылезайте! Кто-нибудь! Помогите! Барыня тонет! Барыня тонет!
Под ее ногами расползалась огромная трещина, тут же наполняясь ледяной водой.
– Не могу, – шептала невеста, судорожно цепляясь руками за Марыську. – Шуба намокла и не пускает! Встать не могу! Тяжко… Еще и сундуком придавило!
– Брось ее, дуреха! Сейчас с ней вместе под лед провалишься! – крикнул кто-то из рыбаков. – Бросай, барыню! Сани-то вот-вот потонут!
– Ну, помогите, чего встали! – визжала дворовая девка, пытаясь вытащить укутанную в дорогие меха невесту. Лед под ногами хрустел, а она сама чуть не оказалась в хрустальной ледяной воде.
– А нам че? Жить надоело? У самих семеро по лавкам сидят! Кто их кормить будет? – переглянулись рыбаки, забывая про свой улов. – Гляди! Гляди! Шубы ее собольи намокли, вот и выбраться не может! Отец-то вон как нарядил!
– Ты-то что! – взвизгнула Марыська на конюха. Лед страшно хрустел. Подол ее сарафана намок от воды и уже покрылся инеем. – Барыню спасать надобно!
– Да я ведь … Да я… – лепетал конюх. Его борода была белой-белой от инея, а он огромными рукавицами пытался поймать поводья перепуганного коня.
– Барин дочку вон как любит! Кто спасет, тому золота не пожалеет! – закричала в отчаянии Марыська рыбакам.
– Знаем мы купца – того. Обманщик и плут! Еще за копейку удавится! – крикнули в ответ рыбаки. – Никто помирать задарма не хочет!
Как только конь получил свободу, он забил копытами, кроша остатки льда.
Сани резко просели назад.
Обе девушки пронзительно закричали.
Так, что в красном сарафане отчаянно тянула вторую за рукав роскошной шубы.
Кованые сундуки стали соскальзывать в воду, разбивая лед и наклоняя сани еще сильнее. Сами сани, груженные всяким добром, скатывались назад, медленно увлекая невесту в ледяную бездну.
