Все жанры Все авторы
Быкоголовый - Матвей Юджиновский

Быкоголовый

Страниц

20

Год

2024

В юности он имел довольно необычные приключения, одно из которых было связано с быстрым бегством от быка через таинственные леса. Эта история на протяжении многих лет сохранялась в семье как легкая забавная байка, вызывая смех и улыбки. Взрослея, Женя создал свою семью и завел детей. В один из обычных вечеров его дочка, принимая участие в разговоре, заинтересованно поинтересовалась, каким образом появились шрамы на его животе.

На этот раз он решил не просто подметить, что это всего лишь старая кость, а поделиться правдой о том событии, которое и стало причиной этих шрамов. С легким волнением он начал рассказывать о своих приключениях в детстве, оживляя в памяти детали той роковой встречи с загадочным существом, известным как Быкоголовый.

Эта легенда, пронизанная страхом и магией, привела его к осознанию того, что по ту сторону обычного мира могут находиться невероятные создания. Женя живо описывал, как в тот день эмоции захлестнули его, когда в густом лесу он оказался лицом к лицу с мифическим быком с человеческой головой. Этот случай стал не просто воспоминанием, а важным уроком о смелости и уважении к таинственным силам природы. Каждый шрам на его теле теперь рассказывал историю о том, как сложно было пережить тот момент, а также о том, что иногда лучше избежать опасных приключений.

Читать бесплатно онлайн Быкоголовый - Матвей Юджиновский

Поднимаемся от речки по крутому склону. Я и пара моих наследников. Ромка лезет напролом, карабкается, хватаясь за деревца. Ему двенадцать, и он ничего не боится. Лерка младше на пять лет, потому идет рядом – мы с ней топаем по извилистой тропе. Шлепанцы, которые дочке немного велики, то и дело норовят слететь, она поправляет их и, быстро переставляя ноги, шоркая подошвами, нагоняет меня.

Солнце на другом берегу клонится к закату, жара отступает, расползается, подхваченная течением. После речки тело и так млеет от прохлады. Лерка шествует с полотенцем на плечах: только застучала зубами в воде, как я повел сорванцов обратно, к костру.

– Пап, почему у тебя три пупка? – дочка касается холодным пальчиком шрама на животе. Одного из двух.

– Пупок у меня один, Холерка, как у всех посередине, – указываю я. – А это шрамы.

Ямочки с красноватыми рубцами на дне, что сидят по обе стороны от пупка, в самом деле забавно на него похожи.

– Шрамы? – переспрашивает Лерка. Слово наверняка уж слышала, просто, видать, сомневается, правильно ли понимает.

– Следы от прошлых ран, – поясняю я, – как у тебя на коленках бывают. Только они у тебя потом полностью проходят, а у меня вот остались.

– Почему? – тут же спрашивает Лерка-Холерка.

– Да, пап, ты никогда не рассказывал, откуда они у тебя, – присоединяется Ромка. Он уже наверху. Через пару минут и мы выходим на поляну.

Что прадва, то правда – никогда. Почти.

– Ну, значит, будет, что послушать за ужином, – неожиданно смиряюсь я: похоже, пришло-таки время. Конечно, я могу достать из родительского арсенала «Вам еще рано это знать» или «Подрастете – узнаете», но не стану. Просто хочется подольше оставаться клевым папой.

Ира хозяйничает у костра – она поднялась пораньше – помешивает в котелке булгур с тушенкой. От запах у меня урчит живот, и Ромка, уловив, смеется.

– Уже? – удивляется Ира. – А я тут прикидываю, как вас зазвать обратно.

– Мам, а папа расскажет историю, откуда у него шрамы на животе, – радостно подбегает Ромка к импровизированному столу и усаживается на бревно.

Ира смотрит на меня с легким упреком. Она единственная, кому я однажды открыл все подробности. Пожимаю плечами и глупо улыбаюсь.

– Надо же Лерке знать, почему у папы три пупка, вдруг подружки будут спрашивать, – отшучиваюсь, – да, доча?

Та хихикает:

– Три пупка.

После всех приготовлений мы рассаживаемся поплотнее у костра, Ира передает каждому по миске аппетитной каши, и я начинаю рассказ.

Рассказ, который позже по просьбе Ромки, ярого фаната Стайна и Кинга, запишу, перепечатаю на компьютере, а сын, выклянчив честь придумать название, уже сам отправит его странствовать по Сети.


***

В моем детстве наши бабушки и дедушки жили в деревнях, не как сейчас – в квартирах. И было их две: близкая и далекая деревня. Первая – минут в сорока на автобусе. Дорога ко второй с тремя пересадками занимала полдня. Ясное дело, в близкой мы бывали чаще.

Поездки ощущались по-разному. В одну сторону – все равно что заглянуть в гости. В другую, за тридевять земель, дорога казалась настоящим путешествием. Стоя во дворе близкой деревни, я примерно догадывался, где, в каком направлении наш городок. В то же время в далекой деревне, находясь посреди широкой земляной улицы, изрытой бороздами, я терялся, представлял себя в чужом, неизведанном краю. Там, где кончалась улица, за полями на отшибе, я верил, начинались дикие степи и непролазные леса.

Вам может понравиться: