Все жанры Все авторы
Новый год - Иероним Ясинский

Новый год

Страниц

5

Год

—

На Николаевской дороге мчался раскаленный поезд курьеров, пробираясь сквозь темноту декабрьской ночи. Вагонами раскидывался благостный свет газовых фонарей, обивка которых была укрыта изысканными синими чехлами из шелка. Ритмично стучали колеса, даря звонкий симфонический концерт. В сидячих местах можно было увидеть разнообразные лица: старого генерала с гигантскими белыми усами, молодого офицера с румянцем на щеках, полненького барина из степных просторов, которому нашествие времени не пощадило, прекрасную женщину с загадочными глазами и ультрамодным боа вокруг шеи, старуху с желтоватым лицом и надкушенными клыками, а также молодую гимназистку, ожидавшуюсвоего следующего приключения в этом путешествии. И, конечно же, там сидел и я, наблюдая за всем этим многообразием людей и сюрреалистическими картинами, разворачивающимися за окном, создавая поистине неповторимую атмосферу.

Читать бесплатно онлайн Новый год - Иероним Ясинский

Курьерский поезд шёл на всех парах по Николаевской дороге. Была тёмная декабрьская ночь. С потолка падал на дремлющих пассажиров спокойный свет шарообразных газовых фонарей, покрытых шёлковыми синими чехлами. Мерно стучали и звякали колёса вагонов.

В креслах сидели старый генерал в длинных белых усах, молодой, розовенький офицерик, пожилой тучный барин из степной губернии, красавица с томными глазами и в боа, старуха с жёлтым лицом и клыками наружу, девочка-гимназистка, гимназист – сидел и я.

Все молчали.

То было молчание не от скуки, не от нетерпения, не от того, что спать хочется, не от застенчивости. То было странное молчание, напряжённое, само к себе прислушивающееся и тягостное. Дремалось, но в то же время чувствовалось, что сна не будет. Такое состояние испытываешь перед тем, как впасть в гипноз. Ум, по-видимому, бодрствует, всё видишь, что и другие видят, а между тем уже как-то оцепенел, и ежели захочешь двинуть рукой или ногой, то надо призвать на помощь всю силу воли, да и этого огромного усилия бывает иногда недостаточно; кошмар наяву, что ли, – не знаю, как это назвать. И разумеется, ритмическое громыхание поезда, одно нарушавшее молчание глухой ночи, много способствовало тому, что пассажиры погрузились в этот странный столбняк, в это магнетическое усыпление.

И не было никаких определённых дум, а были неясные желания, которые быстрыми образами проносились в душе, бесследно исчезали и расплывались как тучки в сумеречном небе перед дождём, нависшим вдали гнетущей свинцово-синей массой.

Хотя в вагоне было не темно, и ослабленный шёлковыми фонариками свет позволял различать предметы, однако чем дальше, тем гуще становились тени по углам, словно смеркалось. И, право, Рембрандт позавидовал бы фантастическому освещению, в каком рисовались друг другу пассажиры. Необычайной нежности серо-золотистые колера струились вокруг, сквозили на серебряной мгле льющегося в окна снежного отсвета, и полутени мигали чуть-чуть, играя как потускнелый радужный налёт на старинном стекле.

Дверца отворилась, и все почему-то подумали: «Идёт контролёр, надо готовить билеты».

Действительно, впереди показался с озабоченным лицом обер-кондуктор; но он не сказал: «Билеты ваши, господа!» – а только прошёл по вагону. За ним выступал господин средних лет или скорее неопределённых, не то старый, не то молодой, с поношенным лицом, в бородке как на портретах ван Дейка. Он дошёл до половины, сел на свободное место, окинул нас усталым взглядом и сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.

Вам может понравиться: