Цветок с Мадагаскара

Автор

Страниц

Год

—

Во времена правления юного и хилого государя Федора Алексеевича в одном из московских родов князей-Рюриковичей произошло чудо – родилась долгожданная девочка. Как и самого царя, ее преследовала болезнь. Однако, родители неустанно заботились о здоровье своей малышки. Они давали ей целебные отвары, питали лечебным медом и каждое лето увозили в подмосковную деревню, где они гуляли и наслаждались прохладой тенистых лесов. Более того, они заказывали особые молитвы о здравии и благополучии маленькой княжны, неустанно ее берегли, ухаживали и лелеяли. Девочка стала всё больше оставаться дома, погружаясь в чтение книг. Сначала ее учили грамоте по Псалтири, а затем дали ей в руки «Житие преподобного Сергия Радонежского», книгу, отпечатанную на Московском печатном дворе. Уже тогда он начала проявлять свою неугомонность и исследовательский дух, неустанно ища новые, запретные для нее знания и информацию.

Читать бесплатно онлайн Цветок с Мадагаскара - Дмитрий Володихин

При юном и хилом государе Федоре Алексеевиче в одном московском роду князей-Рюриковичей родился долгожданный ребенок, девочка. Ее так же преследовало нездоровье, как и молодого царя. Но о ней очень заботились родители: поили целебными отварами, кормили лечебными медами, возили на лето в подмосковную деревню и там водили по тенистым лесам. Да еще заказывали молебны о здравии маленькой княжны, берегли ее, холили и лелеяли. Девочка всё больше сидела дома и читала книжки. Сначала ее учили грамоте по Псалтири, потом дали ей житие преподобного Сергия Радонежского, отпечатанное на Московском печатном дворе, а потом уж она сама всюду совала нос и отыскивала то, что ей совсем не предназначалось. Вот «Учение и хитрость ратного строя пехотных полков», а вот «Уложение государя Алексея Михайловича»… Однажды ей попалась старинная рукописная книга «Хронограф», повествующая и мировой истории, да и о русской заодно; к той же книге приписана была «Космография», где неведомый автор повествовал о дальних странах и диковинных обычаях тамошних народов. «Хронограф» и «Космография» поразили ее воображение. Ей чудились парусные корабли – вроде больших лодок, на одной из которых катали ее по Клещину озеру под славным градом Переяславлем, когда маменька возила ее целовать вериги большого святого Никиты Переяславского. Только парусники, на коих можно добраться до дальних стран, представлялись ей раз в десять длиннее, шире, выше… Ей чудились гортанные голоса мавров и фантастические наряды кызылбашей. Да и в носу сам собой возникал сладостный запах какого-то яркого цветка, ни разу ею не виденного – таких и нет ни в Москве, ни в подмосковных лесах, ни на Клещине озере, а дальше она никогда не бывала. Девочке нравилось бродить по древним московским обителям, вспоминая строчки из «Хронографа» о том, как повсюду пали православные царства, но Богородица сохранила по милости своей Россию от иноверцев и иноплеменников, и зацвела Русская держава. Маменька всё умилялась ее богомольности, а девочка видела в древних стенах и высоких колокольнях свидетелей той славной старины.

Юная княжна росла молчаливой, книжной и упрямой. Всех слушала, а делала по-своему. Училась вышивать, а мечтала о дальних краях. Глядела на девичьи шумные игры, а тянулась к писаному слову. Лопала как мальчик, но оставалась худой. От домашних дел любила сбежать на гуляние по кривым московским улочкам, поглазеть на старинные палаты, на церкви, на сады, на ярмонки, стащить пряник и побродить в книжном ряду. Кожа ее оставалась белым-бела, и маменька всё вздыхала: «Когда ж ты станешь у меня загорелицей! Всё молочная и молочная с синенькими жилочками. Ну кто такую худобу бледную замуж-то возьмет!»

Семья ее жила в Новых Затинщиках, что меж Пименом Великим да лесным рынком на Миуссах. Отец ее при юном государе был в чести: сказан ему был чин стольника, два раза посылали его на воеводство: сначала вторым воеводою в Вязьме, а потом первым – на Дедилове. Бывал он в приказных судьях, а жизнь окончил окольничим, посидев целых полгода в Боярской думе. В доме был достаток, хотя ни поместий богатых, ни вотчин за сим княжеским родом давно не водилось, а родне чин не шел: один старый князь вышел в люди, прочие же просили его помогать и просить за них…

Продолжить чтение

Вам может понравиться: