Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка

Отец Ирини женился через четыре года после прогремевшей на весь мир Октябрьской революции. Надо прямо сказать, не в самое лучшее время Илья Христопуло завел семью. Однако кто же мог подумать тогда, что катаклизмы этих «пламенных» лет так тяжело отразятся на судьбе не только его семьи, но всех греков-понтийцев? Все двадцатые и тридцатые годы ознаменовались большими потрясениями в городах и весях огромной страны. Недавно отгремела Первая Мировая Война, немало поспособствовавшая рождению этой самой Революции, перевернувшей мир, а главное мир Российского государства, где сыны его потом годами истребляли друг друга в Гражданской войне. Не поздоровилось всему населению страны: в эту мясорубку попали жители всех национальностей необъятной империи на всем ее протяжении с запада на восток и с севера на юг. Не поздоровилось и грекам-понтийцам, которые жили, в основном, в прибрежных городах и селах Понта, то есть Черного моря. Как говорят исторические факты, только ВЧК расстреливали всех, кто попадал под горячую руку, иногда по тысяче человек в месяц в течение 1918–1919 годов, не говоря уже об огромнейшем количестве людей, погибших в ходе военных действий, или просто произвола и самосуда, когда «вражеских элементов» хватали тепленькими из постели или обеденного стола, заводили за угол дома и пускали в расход. Следом не замедлили нагрянуть голод, холод, разруха. Потом, раскулачивание, продразверстка, политика «военного коммунизма», затем продналог, рождение НЭПа, насильственная коллективизация, трудовые пятилетки. И все это делалось с таким нечеловеческим напряжением, что трудно не удивляться, как можно было такое допустить и выдержать стране. Как можно было выдержать 1937-39 годы и череду многих лет страха и неуверенности в завтрашнем дне? Казалось, что это никогда не закончится и страна стремительно катится к своей гибели.

Но все проходит, прошли и те годы, когда без суда и следствия решались судьбы тысяч граждан страны, прошли и те ночи, в одну из которых, летом тридцать девятого года, исчезло все взрослое мужское население греков в горном поселке Юревичи, Хостинского района, Черноморского округа. Вот уже третий год никто из родных так и не узнал за что их всех одновременно увели темной ночью. Не знала и младшая дочь Роконоцы Христопуло, Ирини. Она не знала и не ведала о всех перипетиях страны, в которой волею небес она была рождена, но она чувствовала себя совершенно несчастной без горячо любимого папы – патэры. Иногда просыпаясь и, пристально глядя через окно на мерцающие звезды, бьющимся маленьким своим сердечком страстно обращалась к Панаице (Богородице), которой доверяла, как самой себе и просила сделать милость, вернуть ей патэру Илию. Прислушивалась к сопению старшей сестры, разметавшейся на полкровати, она долго не могла заснуть. Вечерами, перед сном, они с сестрой и братом Харитоном говорили об отце шепотом, чтоб не расстраивать маму. Каждый в семье Христопуло, как и во всякой Юревичской семье, ложился спать с надеждой, что завтра утром вернется оправданный, живой и невредимый их долгожданный родной человек. Многие ждали отцов, или братьев, или женихов, или сыновей. Ирини было семь, когда забрали отца. Она и три ее младших брата, крепко спали, когда ночью пришли в их дом те страшные военные дяди. Кики рассказывала, как отец на прощанье поцеловал маму, ее и троих старших. Ирини обижалась на старшую сестру, что та не разбудила ее.