Все жанры Все авторы
Лавр - Евгений Водолазкин

Лавр

Страниц

200

Год

2020

Евгений Водолазкин – выдающийся филолог, искусный специалист по древнерусской литературе и талантливый писатель, чьи романы-бестселлеры, такие как «Соловьев и Ларионов», «Авиатор» и «Брисбен», завоевали признание миллионов читателей. Его сборники «Дом и остров, или Инструмент языка» и «Идти бестрепетно. Между литературой и жизнью» также являются неотъемлемой частью его богатого творческого наследия.

В центре романа «Лавр» находится уникальный герой – средневековый врач по имени Лавр. Обладая удивительным даром целителя, он, к сожалению, не может спасти жизнь своей возлюбленной, и тогда принимает решительное решение – пройти земной путь вместо нее. Его жизнь становится своеобразным житием, в котором он посвящает себя уходу за теми, кто в нужде и страдании. Он вылечивает людей, пораженных чумой, раненых героическими сражениями, отвергнутых социальным обществом и лишенных силы.

Постепенно, с каждой своей жертвой, Лавр постигает весь парадокс своего дара. Чем больше он отдается людям, тем яснее становится его способность исцелять. Но возникает вопрос: возможно ли использование любви и самопожертвования для спасения человеческой души, не сумев сохранить ее физическое тело? В уникальном романе "Лавр", который был удостоен престижных наград, таких как "Большая книга" и "Ясная Поляна", Водолазкин возвышает искусство писательства до новых граней, затрагивая самые важные жизненные вопросы.

Для того чтобы получить полный опыт, рекомендуется скачать издательский макет этого прекрасного произведения в формате a4.pdf. Учтите, что данный макет представляет собой ценное дополнение к произведению и обогащает его атмосферой.

Читать бесплатно онлайн Лавр - Евгений Водолазкин

© Евгений Водолазкин

© Леонид Губский, иллюстрации

© ООО “Издательство АСТ”

Пролегомена

В разное время у него было четыре имени. В этом можно усматривать преимущество, поскольку жизнь человека неоднородна. Порой случается, что ее части имеют между собой мало общего. Настолько мало, что может показаться, будто прожиты они разными людьми. В таких случаях нельзя не испытывать удивления, что все эти люди носят одно имя.

У него было также два прозвища. Одно из них – Рукинец – отсылало к Рукиной слободке, месту, где он появился на свет. Но большинству этот человек был известен под прозвищем Врач, потому что для современников прежде всего он был врачом. Был, нужно думать, чем-то бо́льшим, чем врач, ибо то, что он совершал, выходило за пределы врачебных возможностей.

Предполагают, что слово врач происходит от слова врати – заговаривать. Такое родство подразумевает, что в процессе лечения существенную роль играло слово. Слово как таковое – что бы оно ни означало. Ввиду ограниченного набора медикаментов роль слова в Средневековье была значительнее, чем сейчас. И говорить приходилось довольно много.

Говорили врачи. Им были известны кое-какие средства против недугов, но они не упускали возможности обратиться к болезни напрямую. Произнося ритмичные, внешне лишенные смысла фразы, они заговаривали болезнь, убеждая ее покинуть тело пациента. Грань между врачом и знахарем была в ту эпоху относительной.

Говорили больные. За отсутствием диагностической техники им приходилось подробно описывать все, что происходило в их страдающих телах. Иногда им казалось, что вместе с тягучими, пропитанными болью словами мало-помалу из них выходила болезнь. Только врачам они могли рассказать о болезни во всех подробностях, и от этого им становилось легче.

Говорили родственники больных. Они уточняли показания близких или даже вносили в них поправки, потому что не все болезни позволяли страдальцам дать о пережитом достоверный отчет. Родственники могли открыто выразить опасение, что болезнь неизлечима, и (Средневековье не было временем сентиментальным) пожаловаться на то, как трудно иметь дело с больным. От этого им тоже становилось легче.

Особенность человека, о котором идет речь, состояла в том, что он говорил очень мало. Он помнил слова Арсения Великого: много раз я сожалел о словах, которые произносили уста мои, но о молчании я не жалел никогда. Чаще всего он безмолвно смотрел на больного. Мог сказать лишь: тело твое тебе еще послужит. Или: тело твое пришло в негодность, готовься его оставить; знай, что оболочка сия несовершенна.

Слава его была велика. Она заполняла весь обитаемый мир, и он нигде не мог от нее укрыться. Его появление собирало множество народа. Он обводил присутствующих внимательным взглядом, и его безмолвие передавалось собравшимся. Толпа замирала на месте. Вместо слов из сотен открытых ртов вырывались лишь облачка пара. Он смотрел, как они таяли в морозном воздухе. И был слышен хруст январского снега под его ногами. Или шуршание сентябрьской листвы. Все ждали чуда, и по лицам стоявших катился пот ожидания. Соленые капли гулко падали на землю. Расступаясь, толпа пропускала его к тому, ради кого он пришел.

Он клал руку на лоб больного. Или касался ею раны. Многие верили, что прикосновение его руки исцеляет. Прозвище Рукинец, полученное им по месту рождения, получало таким образом дополнительное обоснование. От года к году его врачебное искусство совершенствовалось и в зените жизни достигло высот, недоступных, казалось, человеку.

Вам может понравиться: