1. Пролог.
Январь 98-го.
Время в ожидании тянулось мучительно медленно. Я не знала, чем себя занять, и поэтому сидела и тупо смотрела в одну и ту же точку. Если бы взглядом было можно испепелить, я бы уже давно прожгла на кресле напротив огромную дыру. Я пыталась читать, но бросила это занятие, когда поняла, что пялюсь на страницу больше десяти минут, а не прочитала еще ни строчки. Потом я пыталась решать кроссворды, но выкинула газету еще быстрее, чем отложила в сторону книгу.
Нервничая, я содрала заусенцы возле ногтей, и ненадолго отвлеклась на короткие вспышки острой боли.
Посадка заканчивалась через восемь минут.
Я была в аэропорту одна.
За окном бушевала настоящая январская метель. Странно, что не задержали вылет, по такой-то погоде. Снег валил сплошной стеной, и в огромные окна от пола до потолка в вечерних сумерках я могла видеть лишь яркие фары снегоуборочных машин и свет фонарей. Крупные влажные снежинки прилипали к стеклу, но тут же уносились прочь порывами ветра.
Он мог опаздывать из-за погоды, говорила я себе. Дороги наверняка замело. Может, где-то случилась авария, и теперь все застряли в ожидании ментов. Он мог не поймать бомбилу.
Я почувствовала, как все внутри скручивается в тугой узел, и обхватила себя ладонями за бока, прижав руки к животу. Меня тошнило от тревоги и страха. Не знаю, каким чудом я прошла пограничный контроль и еще умудрилась заплетающимся языком что-то наврать молодому погранцу.
Все время, пока я регистрировалась на рейс и проходила досмотры, мне казалось, что надо мной висит огромная вывеска с надписью «Лгунья».
Не так легко улетать по поддельным документам. Сесть на поезд Москва — Казань несколько месяцев назад мне было гораздо проще.
Всего несколько месяцев, а словно целая жизнь. Я прикрыла глаза и закусила губу. Лучше сейчас не вспоминать.
— ... пять минут до окончания посадки...
Хорошенькая девушка посмотрела на меня вопросительным, слегка недоумевающим взглядом. Перед выходом в самолет я осталась совсем одна, все пассажиры давно уже прошли в салон. И только я продолжала сидеть на месте и пялиться в огромное окно напротив себя.
Я не должна удивляться. Я знала, что так и будет. Он не придет.
Подрагивающими руками я нашарила в сумке изрядно смятый конверт и сжала его еще раз. Это почему-то придавало мне уверенности. Я вспомнила, как еще вчера, и двадцати четырёх часов не прошло, он буквально всучил мне в руки этот конверт и велел не открывать, пока я не буду в безопасности. Я не знала точно, но догадывалась, что в нем. Наша – моя? – страховка.
Мы целовались с ним в машине, как безумные, пока в легких не закончился воздух, а потом он просто исчез, я и моргнуть не успела, когда он вышел из машины и, накинув на голову капюшон, быстро зашагал по парковке прочь.
Все из-за меня. Ему бы не понадобилась никакая страховка, если бы я не решила тогда, что умнее всех. Что смогу их переиграть.
— Девушка, девушка!
Я подняла склоненную голову и поняла, что сотрудница со стойки обращается ко мне. Она указала рукой себе за спину.
— Вы на этот рейс? Мы завершаем посадку.
— Еще две минуты, — прошептала я одними губами и бросила очередной взгляд на пустой коридор, по которому никто не идет.
Наш выход в самом конце аэропорта. Он еще может успеть добежать.
