На память о тебе

Н. все ещё относил себя к начинающим фотографам. Однако умеющим в своих работах профессионально ловить объективом архитектуру души старых домов, тихую музыку пасмурных дней, чарующий своим рассказом пейзаж и мимолётные улыбки случайных прохожих. Всё это превращалось в целую коллекцию мгновений: одинокий фонарь у дома, слабо подмигивающий в сумерках, багровый кленовый лист на мокром асфальте, праздничная суета, расплывающаяся в ночных огнях. Всё это находило приют в его квартире – в тёмной комнате для проявки снимков и в толстом альбоме, на страницах которого он бережно хранил пойманные искры памятных картин. Его фотографии всегда были пропитаны душой и, если присмотреться, в них можно было угадать тихую, внимательную душу их создателя.

На днях он собрался посетить фамильный дом за городом, доставшийся ему по наследству. Не дом – скорее, призрак прошлого. Пустой и безмолвный. Н. не гнался за продажей этого уединённого места; он чуял сердцем, что здесь, вдали от городского шума, его объектив сможет поймать что-то особенное. Что-то настоящее. Особенно привлекательной ему казалась возможность отдохнуть от всех. Чем не радость?

Первые два дня ушли на дорожную усталость, войну с пылью и забвением, забившимся в каждый угол. На третий день, едва солнце коснулось макушек деревьев, он взял камеру и двинулся к ближайшей лесной опушке.

Лес встретил его глухим, едва заметным шелестом. От накатанной дороги, словно жилки на листе, расходились едва заметные, более узкие тропинки. Н. свернул на одну из них и углубившись в лес, вскоре замер от неожиданно открывшегося ему вида. Старый деревянный мост, перекинулся через ручей, бегущий по каменистому ложу. Прозрачная, чистая вода едва доходила до колена. Воздух гудел от стрекоз, а заросли папоротника и осоки казались нетронутыми, первозданным миром. Тишина была звенящей, абсолютной – даже птицы не нарушали её своим пением.

Н. затаив дыхание – боясь спугнуть сам момент, – осторожно ступил на скрипящие доски. Он смотрел вперёд, туда, где ручей исчезал в зелёной чаще. Поднявшийся лёгкий ветер, едва раскачивал верхушки деревьев трепетно лаская открытые участки кожи. Почти в один миг с его порывом Н. ощутил такое же легкое, невесомое касание плеча. Оно было таким ненавязчивым, словно боялось напугать. Н. резко обернулся. Рядом облокотившись на парапет, стоял юноша. Его взгляд был направлен туда же – на убегающую воду, – а его бледное, чем-то напоминающее фарфор лицо было безмятежным и печальным. Казалось, будто он совсем не замечал растерянного Н. и был погружён в окружающий их пейзаж, словно тот и был его мыслями.

–Красиво, правда? – тихо произнёс незнакомец, не поворачивая головы. Голос его звучал глуховато, почти становясь единым целым с окружением.

–Да…– сдавленно выдохнул Н., машинально повторяя его позу. – А… как давно ты тут стоишь? – продолжил он, стараясь смотреть на ручей.

–Только пришёл, – так же спокойно, с легкой, безобидной насмешкой ответил юноша.

Как же он не заметил? Фотограф почувствовал лёгкий холодок под кожей. Он не слышал ни шагов, ни хруста веток. Но в странном спутнике не было ни капли угрозы, лишь бесконечная, всепоглощающая тоска в глазах и кривая полуулыбка. Новый знакомый выглядел юно, похожим на ровесника Н., но в его глазах стояла такая глубь, будто он прожил не одну жизнь. Его хотелось сфотографировать, попытаться передать в снимке эти эмоции и чувства, сохранив этот момент пока он есть, не только в памяти, но и на фото.