Доченька от бывшего. Нас (не) вернуть

Алина

– Мам? – из-за двери детской комнаты выглядывает моя заспанная доченька.

Ну вот, не успела уйти. Теперь придется долго успокаивать.

– Ты чего проснулась, малышка?

Усаживаюсь на корточки и обхватываю своими ладонями маленькие хрупкие ладошки дочки. Подношу их к губам и нежно целую каждую по очереди.

Эта девочка – все, что есть у меня. Та, ради которой я пойду на все. И даже больше.

Катюша очень ласковая и ранимая девочка, потому на свои подработки в больнице стараюсь слинять незамеченной, чтобы лишний раз ее не расстраивать.

– Мне теперь что, опять с тетей Любой оставаться? – дочка расстроено надувает губки, и у меня сердце разрывается от обиды.

Как бы я хотела остаться с ней! Хотя бы сегодня. Сходить куда-нибудь. В парк, например. На днях там как раз установили «бродячие» карусели, а мою Катю хлебом не корми, дай покататься.

Но я вынуждена работать на двух работах практически каждый день, потому что мой непутевый отец помимо плохонькой квартиры в «хрущевке» оставил мне еще кучу долгов, и я даже не удивлюсь, если к нам совсем скоро заявятся бугаи-коллекторы с требованием кинуть деньги на бочку.

Потому спешу успокоить малышку. Опаздывать на подработку в больницу, куда я устроилась совсем недавно, мне никак нельзя, там начальство строгое. А за выговор и уволить могут.

– Это же совсем ненадолго, – уверяю ее. – Если сейчас быстро уснешь, то время пролетит совсем незаметно.

– Ага, – протестует Катя. – Ты всегда так говоришь! А я все жду и жду. Ты меня даже из садика последнюю забираешь. Почему ты просто не можешь взять меня с собой?

Вздыхаю, прижимая к себе доченьку. Она тут же обхватывает меня своими маленькими ручками, и я закрываю глаза, втягивая носом сладкий запах ее кожи.

Моя.

Никому не отдам.

– Сегодня не могу, – с грустью заключаю. – Ночью тебе отдыхать нужно, а не по больницам бродить. Давай в следующий раз? Послезавтра? Обещаю тебе.

Чуть отстраняюсь и протягиваю малышке руку в знак заключения выгодной сделки.

Заведующий отделением иногда идет мне навстречу и позволяет Катюше посидеть в комнате персонала, пока я занята делами. Тетя Люба, наша соседка, не всегда может присмотреть за Катей, потому приходится таскать дочку с собой.

– Точно? – хмурится малышка, точно пытается уличить во мне ложь.

– Зуб даю! – улыбаюсь я и киваю. И только тогда Катюша жмет мне руку в знак нашего договора.

Но, если честно, расставание – не самая большая наша проблема. Всего лишь «одна из». Больше всего меня беспокоит то, что Катя в любом мужчине видит папу. Она обычно не тратит время зря и сразу спрашивает об этом, чем часто вгоняет меня в краску.

«А не вы мой папа?» – как-то раз дочка задала интересующий вопрос одному папаше в садике.

Тот от неожиданности глупо хмыкнул и покачал головой, а потом с каким-то сожалением посмотрел на меня. Я тогда чуть сквозь землю не провалилась!

А ночью практически до утра проревела в подушку. Я ведь не могу дать этой малышке того, чего она так сильно хочет. Не получится даже объяснить, что ее отец знать меня не хочет. Что он просто вышвырнул меня из своей жизни в тот самый момент, когда я больше всего в нем нуждалась. Мы нуждались.

А еще я никогда не смогу объяснить, что ее папа – известный на всю страну бизнесмен, не знающий преград ни в чем. И если он вдруг посчитает, что наша дочь нужна ему – сможет забрать у меня малышку, просто щелкнув пальцами.